Боевое построение и организационное устройство центуриатного войска (Токмаков В. Н.)

Classis, exercitus и развитие фаланги

Возникает закономерный вопрос, что представляли собой боевые порядки центуриатной армии в период между проведением центуриатной реформы (середина VI в.) и переходом к манипулярной тактике (вторая половина IV в.). Как известно, реформа Сервия Туллия прошла длительный путь развития, но первоначально все военнообязанные разделялись, по сообщению Геллия, на classis и infra classem (VI(VII).13), причем название первого разряда происходит скорее не от calare¹, а от военной трубы classicum², которая созывала войско на комиции. Геллий конкретизирует, что Dialem flaminem… religio est classem procincta extra pomerium, id est exercitum armatum videre (X.15.3), т.е. отождествляет classis procincta со всем полевым войском. Возникает необходимость вернуться к вопросу, который уже затрагивался выше (см. гл. II), а именно: входили ли в классис юниоры 2-3-го разрядов или оставались infra classem? С точки зрения Дж. Самнера, в V в. классис состоял из 40 центурий тяжeлoвoopужeнной пехоты, а 2-3-й разряды были добавлены в войско не ранее осады Вей, когда произошла смена щитов clipeus на scutum³. Согласно упомянутой версии А. Момильяно, все 60 центурий первоначального легиона (см. выше о теории П. Фраккаро) принадлежали к classis, но в республиканское время в связи с делением легиона на две части и расхождением между военными и избирательными центуриями собственно классис сократился до 40 центурий, а остальные 20 были infra classem⁴. Эту же линию продолжает Л. Грив, считавшая что войско-фалангу из 40 юниорских центурий 1-го разряда сопровождали вспомогательные войска и все они в совокупности в течение V в. были объединены понятием classis и составили первый легион⁵.

Однако все эти версии встречают ряд возражений. Смена типов щитов, на которую ссылаются Самнер и ряд других исследователей, никак не может служить подтверждением включения 2-3-го разрядов в войско (не в фалангу! — В.Т.) именно в 406 г., ибо воины этих разрядов изначально были вооружены таким щитом. Напротив, речь может идти о смене фаланговых щитов на scutum у воинов 1-го разряда. Нет также сведений о понижении ценза у части членов классис. Наконец, учтем, что для фаланговой тактики боя и в Греции VI-V вв., и в Риме применялся круглый щит (диаметром от 90 см до 1 м), продолговатый же щит scutum (в некоторых вариантах овальный) высотой от 1,2 до 1,5 м (здесь версии и археологические материалы различны) предназначался для индивидуального боя или для сражения в небольших отрядах (манипулах), где воины располагались по фронту более широко (до полутора метров) и не мешали друг другу в рукопашной схватке⁶. Поэтому им не требовались поножи и тяжелый панцирь. Но именно это обстоятельство и не позволяет совместить клипеатов и скутатов в тесных боевых порядках фаланги. Добавим, что для задних рядов фаланги, создающих главным образом массу для натиска, не требовались не только поножи, но и scutum. Логично предположить, что скутаты 2-3-го разрядов и тем более легковооруженные из 4-5-го разрядов, будучи постепенно включены в войско (exercitus), составили в нем, если не отдельные отряды, то во всяком случае отдельную боевую линию, занимающую позиции позади тяжеловооруженной фаланги и используемую как для поддержки общего натиска, так и для закрытия бреши или замены отступающих фалангитов и т.д. Хотя они остались, строго говоря⁷, infra classem, т.е. вне фаланги из 40 центурий клипеатов, но уже не вне войска (exercitus), будучи — с образованием в первой половине V в. под давлением сословной борьбы плебеев новых четырех разрядов — включены в структуру войска⁸. Если учесть, что многие сражения, как явствует из традиции, велись не в регулярных порядках, без задействования фаланги, а в мелких стычках, то основная тяжесть боевых действий должна была падать именно на воинов 2—3-го разрядов (преимущественно плебеев). Но политически они были разделены на меньшее число центурий, нежели классис, что предопределило их неравноправное положение в комициях и особую остроту социальной борьбы.

Для обозначения боевых порядков Ливий обычно употребляет сочетания: acies instructa, acies processissent или значительно реже ordo (III.62.7; 63.2; VII.10.2). Причем, во втором случае речь может идти, например, о всадниках, соскочивших с коней под прикрытием ordines peditum — рядов (а не отрядов) пехоты, ибо всадники, спешившись отошли именно в задние ряды. В другом случае (VII.10.2) имеются в виду либо все шеренги в целом (in ordines ire), либо соотносимые с центуриями отряды (см. выше). Обычное выражение Дионисия — сражение текст на греческом (VIII.82.3; 84.1; 88.3; IX.10.6; cp. App.Rom.VII.IV.21). Термины acies и текст на греческом явно указывают на сплошные ряды воинов без интервалов: «выравнивать ряды» (aequassent acies) (Liv.III.62.7), totam aciem (VII.17.5; Dionys.VIII.86.4; 65.2). Дионисий дает примечательное определение — «сомкнутыми центуриями» (текст на греческом) (X.16.4).

Рассмотрим конкретное словоупотребление в традиции. В одном из эпизодов Ливия (VII.10.9) единоборцы сходятся для поединка между боевыми линиями (inter acies) ,посол Фабий выезжает для поединка с галлом extra acies (V.36.7). При описании битвы при Аллии Ливий обозначает центр войска как medium acies (V.38.1; ср.IV.18.4), а применительно к галлам — medium agmen (VII.24.7). Аналогичное выражение встречаем у Дионисия — текст на греческом (IX.11.3). Ливий также упоминает о неосмотрительности консула Семпрония, чей ряд (acies) не был усилен резервами (subsidiis) (IV.37.8). Все это позволяет предположить, что слово acies обозначало не один, а несколько рядов, первый из которых назывался principia (III.22.5). Такой порядок не характерен для манипулярного строя, хотя источники продолжают употреблять устоявшийся термин. Но именно за сражение in aciem, в котором более искусны были римляне, упрекали своего военачальника в середине V в. эквы (Liv.III.12). Очевидно, что под “рядами” (acies) источники понимали собственно фалангу, которая располагалась в центре боевых порядков и прикрывалась с флангов конницей и более легкими формированиями, возможно, “скутатами”. Не это ли имел в виду Дионисий в пассаже о сражении с сабинянами (450 г.), говоря, что конница сражалась против конницы, пехота — против пехоты, а фаланга (!)— против фаланги⁹.

Дионисий вообще расположенную в центре боевых порядков фалангу называет именно так¹⁰. Более того, уже при описании смотра войск Сервием Туллием он говорит о построении всадников по отрядам (соответствующим римским турмам), пеших — в фаланге, а легковооруженных — по своим центуриям (лохам) (IV.22.1)¹¹, отделяя, таким образом, фалангу тяжеловооруженного classis от центурий infra classem. А так как в войске рорарии и акцензы 4—5-го разрядов собственных центурий не имели, то, вероятно, подразумевались отряды скутатов. Вегеций также называет боевым строем (acies) “выстроенное для сражения войско, чей фронт (заметим, сомкнутый! — В.Т.) обращен против врага” (III.14). Поэтому упоминаемое в традиции деление диктаторских войск в V в. на три части, принимаемое за деление на легионы, отражает классическое трехчленное построение фаланговых формирований, где каждый военачальник командовал центром или флангами (Liv.IV.18.4; Dionys.V.75.3).

Наличие в Риме Ранней республики фаланги, как правило, не ставится в науке под сомнение. Еще Моммзен усматривал фалангу в битве при Аллии (390 г.)¹². Считалось также очевидным, что фаланга пришла в Рим из Этрурии¹³. Именно оттуда, по Диодору, заимствовали римляне текст на греческом (ХХIII.2). По Вергилию (Аеn.X.16.6) этруски сражались копейщиками в фаланге, что, по признанию источников, было главной причиной их превосходства над римлянами, которые, после того как приняли у себя фалангу, сумели одержать победу над этрусками (Diod.XXIII.2.1; Ined.Vat.Ch.3; Athen.VI.273). Но, например, А.М. Снодграсс, признавая на основании археологических данных принятие этрусками гоплитского вооружения в конце VII — начале VI в., отрицает быстрое введение вслед за этим гоплитской тактики, не находя в Этрурии соответствующего класса свободных собственников-гоплитов¹⁴. А. Момильяно также не представляет себе, как этруски могли составить армию гоплитов, имея социальную структуру, основанную на острых различиях между знатью и клиентами, и отводит решающую роль греческому влиянию¹⁵. Тем не менее, Б. Д’Агостино справедливо указывает на то, что у этрусков оружие простому гоплиту предоставлял род, а развитие в Этрурии фаланги начиная с третьей четверти VII в. он называет фазой “гентильной гоплитской армии”, предполагая, однако, что со второй половины VI в. в этом регионе происходит постепенное изменение ситуации в связи с появлением нового военного класса¹⁶, наличие которого Снодграсс справедливо считал условием введение фаланги. Правда, и сам Снодграсс признавал, что принятие гоплитского вооружения, приводившего к развитию фалангового строя, “неизменно имеет место в период царского и аристократического господства, как военного¹⁷, так и политического”. Возможность возникновения фаланговой тактики на ранних стадиях из родового военного построения отмечал Р.А. Гринхол. Он проводил аналогии с Аттикой, где в VI в. отмечалось преобладание родовых групп аристократии, в то время как остальное население в военном отношении группировалось в фаланге¹⁸. Схожая социально-политическая ситуация сложилась и в Риме к середине VI в. Там уже сформировался в экономическом плане достаточно обширный “средний слой” собственников как из патрициев, так и из находившихся до Сервианской реформы вне политической и военной организации плебеев. Именно эти собственники составили “средний класс” гоплитов созданной Сервием Туллием фаланги-классиса, причем аналогии с Грецией окончательно убеждают, что клиенты входили в центурии своих патронов-патрициев.

Данные археологии позволяют полнее осветить вопрос о степени и источнике заимствования римлянами фаланги, равно как и о времени введения в Риме фаланговой тактики. Исследователи отмечают тесные связи Рима с Этрурией именно в конце VII — VI в. на основании найденной в Риме керамики, типов погребений и т.д.¹⁹ Так, Р. Блок описывает фрагмент терракоты, найденный на углу Комиция, с изображением всадника с круглым щитом, копьем и остатками гребня шлема на голове²⁰ (середина VI в.). Рассматривая греческую и этрусскую керамику с изображением рядов воинов с круглыми щитами типа clipeus и тремя копьями каждый и чернофигурную амфору из Тарквиний с шеренгой вотнов с круглыми гоплитскими щитами, шлемами греческого образца и идущим впереди трубачем с рогом (salpinx)²² исследователи приходят к выводу, что между 725 и 625 гг. в Этрурии прослеживается сильное греческое влияние и начинает преобладать гоплитское оружие. Главным его признаком является прежде всего повышение значения защитного вооружения²³, к каковому относится и щит clipeus.

Примером такого щита может служить бронзовый щит диаметром 1 м из гробницы на Эсквилине (датируемый Э.Гьёрстадом 700-625 гг.), аналогичный щитам из Цере²⁴, а также бронзовый шлем полусферической формы с выгнутыми краями без следов гребня²⁵, вызывающий ассоциации с этрусскими шлемами греческого типа из Северной Италии²⁶. Причем (как свидетельствует фреска из Питекузы с шеренгой воинов с круглыми щитами, двумя копьями и в шлемах), подобные шлемы (горшкообразной формы) были известны еще в VIII в. до н.э.²⁷ Наконец, к периоду правления «этрусской династии» в Риме относятся находки Э.Гьерстадом панциря VI в., представляющего собой скорее нагрудник прямоугольной формы со слегка вогнутыми внутрь краями, усиленными бронзовым обручем, с орнаментом в виде концентрических кругов²⁸, и копий листовидной и трехгранной формы для ближнего боя с раструбами для насадки на древко²⁹. Они отождествляются с копьями (hasta), применяемыми в фаланге³⁰ и идентичными по форме копьям, изображенным на этрусской керамике.

Можно сделать два вывода. Во-первых, очевидно, что в конце VII-VI в. до н.э. Рим находился под сильным культурным и военным влиянием этрусков. Кстати, как уже говорилось, оружие, прежде всего железное, доставлялось практически только из Северной Этрурии³¹. Именно поэтому запрет на его использование по мирному договору с Порсеной в 509 г. (Plin.N.H. ХХХ1У.39) вызвал не только общее ухудшение военного и экономического положения Рима в первой четверти V в. до н.э., но и некоторое возрождение куриатных пережитков в военном деле, что иногда ошибочно трактуется как доказательство проведения реформы Сервия лишь в середине V в. (см. гл. II). Появление в Риме царского периода образцов этрусского гоплитского вооружения даже с учетом самых поздних датировок доказывает, что уже ко времени правления Сервия Туллия римляне были хорошо знакомы с гоплитским вооружением не менее полувека (что снимает возражения о необходимости “адаптационного” периода). Во-вторых, сами этруски испытали сильнейшее влияние греческого вооружения и соответственно гоплитской тактики. В исследованиях последнего времени прямому греческому влиянию уделяется особое внимание. Так, Э. Перуцци выдвигают точку зрения о возможности непосредственного греческого влияния на Рим через Кампанию, начиная с VIII в. до н.э.³² Поэтому наиболее вероятно, что Рим испытал двойное мощное воздействие греческой фаланговой системы: через греческие колонии напрямую и опосредовано через этрусков, с которыми Сервий Туллий вел длительные и успешные войны (Liv.I.42.2-3).

Но контакты с греческими колониями и столкновения с этрусками лишь ускорили переход к фаланговой тактике и повлияли на ее формы. Возможно, первоначально была заимствована структура войска из двух боевых линий, первую из которых занимали, как и в Этрурии, полноправные граждане, способные вооружить себя металлическими доспехами, а вторая была резервной и комплектовалась из неполноправных людей, носивших только шлем и овальный щит scutum, имевший древнейшее италийское происхождение. Не исключено, что римское боевое построение долгое время сохраняло реликтовые черты догоплитской военной организации. В таком случае становятся понятными как причина разделения военнообязанных общинников на classis — основную ударную силу, фалангу и infra classem, — расположенные вне фаланги вспомогательные отряды (см. ниже), так и неизбежность объединения патрициев и плебеев в привилегированный военный слой в зависимости не от происхождения, а от способности вооружить себя. Поэтому едва ли можно проводить подобно Ф.Альтхайму прямые аналогии с греческим построением, называя 1-й разряд гоплитами, 2-3-й пелтастами, а 4-й — гимнетами³³. Фаланга в Риме возникла как одна из форм войсковой организации, отличалась большей многовариантностью и не стала стержнем полисной структуры в отличие от Греции, не в последнюю очередь из-за борьбы плебса против своего неравноправного положения в ней (как и во всей центуриатной системе). Сохранение в Сервианской конституции старой куриатной организации патрициев привело к ее внутренней расколотости, что отразилось в военной центуриатной структуре и послужило причиной консолидации общества с IV в. уже на новой основе, а также позволило в военной сфере перейти к более прогрессивной манипулярной системе.

Ряд авторов пытается сместить время введения фалангового строя в Риме к середине V в. до н.э.³⁴ или даже к концу его, хотя именно к периоду осады Вей относится замена щитов clipeus на scutum³⁵. Д. Кинаст подтверждает это изображениями aes signatum³⁵ с вытисненным на нем scutum и статуэткой воина из Цере со scutum, относящимися к первой половине IV в.³⁶ Е. Сальмон полагает, что римляне вернулись к древнеиталийскому боевому щиту и усилили его³⁷. Но сами самниты были народом сабинского происхождения (Varro.LL. VII.29; Fest. P.436L)³⁸, а еще ко времени Ромула относится синойкизм римской и сабинской общин (Plut.Rom.21), после которого римляне стали применять scutum вместо прежних круглых щитов, называемых текст на греческом (Dionys.II.40.1; Plut.Rom. 21). С введением сервианской фаланги древний scutum вновь заменяется круглым щитом — гоплитским clipeus, но только для личного состава фаланги. А с заменой центуриатной фаланги манипулярным строем scutum окончательно восстанавливается в вооружении как более соответствующий новой тактике (Liv.IX.40; Polyb.VI.23.2-5;25.7). Не исключено, что усовершенствованный его вариант был действительно заимствован из Самния ( Flor.II.8.6; Sall.Cat.51.37-38).

Обращает на себя внимание, что ряд сражений начала V в. демонстрирует наличие в Риме фаланги уже в этот период, особенно ярко в описаниях битвы у Регилльского озера (499 г.) ( Liv.II.19.20; Dionys.V.23; VI.5; 10.2; IX.11.3). Причем, уже 1-я сецессия (494 г.) стала ярким свидетельством того, что, по верному замечанию Д. Кинаста, прежний куриатный строй уже сменился центуриатным, ибо роль инициаторов восстания выпала гоплитским крестьянам³⁹. Сами сецессии стали угрозой расколоть единый рорulus-войско и продемонстрировать патрициям невозможность возврата к прежним порядкам. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что как центуриатный строй, так и введение фаланговой тактики войска относятся к середине VI в. — к началу реформ Сервия Туллия.

Мы не имеем определенных сведений относительно структуры римской фаланги и количества ее рядов. 40 центурий юниоров классиса, как и замечание Феста (Р.71L: Exercitus et militum copia dicitur, et homo multis negotiis exercitus; sed superius quarti ordinis hos secundi est), наводят на мысль о первоначальных четырех рядах. По другим данным (Dionys.IX.10.2), можно предположить не менее шести рядов, что соответствует реконструкции П. Фраккаро, по которой классис занимал четыре ряда, а 2—3-й разряды — по одному. Это вполне компенсировало неравное число людей в центуриях разных разрядов. Кр. Сонье справедливо обратила внимание на обозначение Дионисием первых трех разрядов как текст на греческом, а последний двух — как текст на греческом⁴⁰. Первое название она производила текст на греческом (организовывать фиск), что ассоциирует их членов с “ассидуями” (Gell.ХVI.10.15; ср. XIX.8.15; Cic.Resp.II.9.16; Top.II.10), военнообязанными собственниками, включенными в систему цензовых разрядов. Однако известно, что первоначально бывшие infra classem члены 2—3-го разрядов оказались включенными в войско только после 1-й сецессии плебеев, а их вооружение щитами scutum не позволяет причислить их к фалангитам классиса (см. выше). Они могли составить вторую линию боевых порядков (acies) единого войска (exercitus) и строиться отдельными отрядами (вексиллами). Представители низших разрядов, служившие легковооруженными, составляли вспомогательные войска и были инкорпорированы в политическую систему цензовых разрядов, вероятно, в середине V в.

Соединения и подразделения центуриатного войска

Чрезвычайно мало сведений мы имеем о каком-либо тактическом делении центуриатного войска. Однако постоянные упоминания источников о военных трибунах, “легатах”, центурионах не позволяют считать их безусловной модернизацией традиции и заставляют пристальнее приглядеться к оттенкам словоупотребления. Например, даже название manipulus, изредка встречающееся у Ливия, не просто скалькировано с позднеримских реалий: за исключением неких сдвоенных “манипулов” Тарквиния Гордого (составленных из римлян и латинян — Liv.I.52.5-6), в которых правомернее видеть сдвоенные центурии (что и отразило употребление именно этого термина — см. гл. II.3), остальные манипулы обозначают у него не строевые единицы, а скорее резервные отряды (II.11.8; III.20.7; IV.18. 10; 37.11). Аутентичное значение они приобретают у Ливия для времени после середины IV в. (VII.24.7; VIII.8) с переходом к манипулярному строю, и преимущественно, когда речь идет об отрядах галлов или сторожевых отрядах (VII.36.7), т.е. о нестроевых подразделениях.

Привычнее для Ливия слово cohors, что едва ли правомерно списывать на простой анахронизм. Конкретный анализ позволяет выделить следующие типы когорт у Ливия: дозорные (IV.59.5), “отборные”, предназначенные для набега части войска на рассеявшихся по полям вражеских мародеров (II.11.8), “отборные” для взятия лагеря (II.20.6-7; IV.27.10), для погони за разбитым противником (IV.28.6), для заготовки продовольствия (VI.30.4), когорты для охраны диктатора (II.20.6-7), легковооруженные (expedites) (V.16.3), несущие пармы (parmata), т.е. спешенные всадники (!) (IV.38.2; 39.1). Кроме того, упоминаются когорты всадников (IV.40.8), ветеранов (III.69.6; ср. Dionys.XI.25.2), союзников (II.64.10; III.5,15), cohortes alarii (X.43.3) и auxiliariae (X.40.3). Наконец, говорится и о когортах других народов — куманские (II.14.3), самнитские (20 по 400 чел.) (X.40.6; 41.10) и когорта римских изгнанников в войске этрусков в 509 г. (II.19.10). Построение римских союзников когортами было характерно и во времена манипулярной тактики. Как известно, они не возникли в ходе реформ Мария и даже не во II Пуническую войну, а принадлежат к древнеиталийскому типу войсковой структуры. Неудивительно их присутствие и в Риме.

Перечисленные случаи объединяет то, что все эти отряды — либо отдельные формирования, в том числе нестандартные (спешенных всадников, ветеранов), либо выделенные из войска отдельные, отборные части для решения специальных задач. Например, в 450 г. когорта трибуна Л.Сикция Дентата захватила вражеский лагерь (Dionys.X.46-47), а в 406 г. четыре когорты во главе с Агалой были выделены для занятия холма над Анксуром и атаки на город (Liv.IV.59.5). Для IV в. есть упоминание о наборе герниками восьми “особых” когорт из отборной молодежи с предоставлением им хорошего жалованья. Специально оговаривается, что сражаться они должны вне строя (VII.7.4-6). Также отборными были и “полотняные” когорты самнитов (X.41.10).

Численность когорт значительно варьируется, как и их количество. В 20 самнитских когортах насчитывалось по 400 чел. (X.40.6), что сближает их с позднеримскими (ХХII.17.11). Но Дионисий упоминает о когортах в 600 (IX.71.1), 800 (X.43.3; XI. 25.2) и даже 1 тыс. чел. (две когорты под началом “легата” Фурия) (IX.63.5). Все это не позволяет видеть в них структурное подразделение фаланги.

Ряд уточнений вносят данные Дионисия. Если у Полибия текст на греческом обозначает манипул, то у Дионисия именно когорту (VIII.65.2; 86.7;XI.25.2). Но с другой стороны, он описывает построение войска, где конные и пешие выстраивались по своим когортам (текст на греческом), каждая на соответствующем месте (X.44.1). В сражении с герниками конница у него сталкивается с конницей противника в турмах (текст на греческом), а пехота — когортами (текст на греческом) (VIII.65.3). Если вспомнить приведенный выше пассаж о сражении конницы с конницей, пехоты с пехотой, а фаланги с фалангой (XI.23.3), то эти когорты можно приписать “скутатам” 2—3-го разрядов. Но в отличие от Ливия Дионисий включает когорты в боевые порядки и соотносит с центуриями ( ??????) (VIII.65.1; 86.4).

Приведем в связи с этим факт, выпадающий из общей картины. При наборе войска в трудном 449 г., сообщает Ливий (III.69.8), вся молодежь собралась на Марсовом поле, где выслушивали объяснения тех, кто не смог записаться в войско, после чего “когорты выбрали каждая себе центурионов, и по два сенатора были поставлены во главе каждой когорты” (cohortes sibi quaeque centuriones legerunt, bini senatores singulis cohortibus praepositi). Неясно, имелись ли в виду отдельные отряды, но сбор их на месте созыва центуриатных комиций и смотра набранных войск, Марсовом поле, и выбор не трибунов или “легатов”, а именно центурионов, ассоциируют их с центуриями. Возможно, иное название намекает на несовпадение политических центурий с их воинскими отрядами, или на то, что они были соединениями нескольких центурий. Заметим, что регулярное выражение Дионисия о построении текст на греческом (VIII.84.1; X.44.1) при сравнении с его сообщением о построении войска Сервием (всадники по илам, пешие в фаланге, легковооруженные — по лохам (IV.22.1) наводит на мысль о том, что под текст на греческом он мог подразумевать также “тысячи”, составляющие ряды фаланги. На это указывают и обозначения им военных трибунов (IX.10.4; XI.13.6; 44.2) или текст на греческом (IX.9.5; 10; 13.2). Но “тысячи” не могли иметь тактической автономности и тем более определять структуру войска.

Вопрос о значении когорт в раннереспубликанском войске остается открытым, но правомерно предположение, что именно по когортам (крупным отрядам или рядам) строились воины 2—3-го разрядов со щитами scutum. Не исключено, что их символами были “вексиллы”. Они представляли собой соединения ряда центурий под командованием военного трибуна или примипила, либо временного командира из наиболее уважаемых воинов (например, Л.Сикция Дентата) и в бою действовали как минифаланга, но в менее тесных рядах, нежели классис клипеатов, поэтому и не могли слиться с последним в единую боевую линию. Благодаря большей маневренности и индивидуальной значимости каждого воина они могли действовать самостоятельно вне боевой линии (acies) или выполнять отдельные задачи. Таким образом, можно проследить параллельное сосуществование в Риме VI — V вв. двух типов боевого построения пешего войска: фаланги-классис из клипеатов 1-го разряда и когорт скутатов 2-3-го разрядов.

Остается дискуссионным также вопрос о центуриях. Сведения о них в источниках для V-IV вв. редки. Но у Ливия Камилл распределял воинов по центуриям уже после набора и присяги (VI.2.6) которая даже во времена II Пунической войны приносилась по центуриям и декуриям (ХХII.38). Дионисий неоднократно сообщает о наборах для восполнения потерь и пополнении уже воюющих войсковых центурий (лохов) (VIII.87.3; 88.1; XI.24.1-2). Ливий также говорит о придании набранному консулами войску имеющих боевой опыт командиров центурий (centuriones veteres… adiecti) (IV.17.10). Дионисий передает о наступлении войск сомкнутыми рядами (текст на греческом) (X.16.4) и о подкреплении отрядов противников (текст на греческом) (VIII.65.3; IX.21.3). Вообще он в отличие от Ливия чаще упоминает о действиях центурий именно в боевой обстановке и в строю (V.41.5; VII.72.1; VIII.85.1; 88.1; IX.11.3; 21.3 etc). Возможно, причина в более тщательном воспроизведении греческим историком непривычных для него, не обыденных, а потому обычно опускаемых, реалий раннеримской истории. Поэтому он отмечает, что во время мятежа Гердония набранные воины явились в указанные места (отряды), куда были назначены и центурионы (X.16.1). Но и Ливий упоминает об объезде консулом боевых порядков, выстроенных познаменно по отрядам (ante signa obversus in aciem, ordines… — VI.7.2), а также о воине — свидетеле по делу децемвиров, за 27 походов восемь раз награжденном одного от всей центурии (III.58.8). Наконец, регулярное упоминание центурионов⁴¹ позволяет с уверенностью сделать вывод, что центурии в войске Ранней республики имели военное значение не только как структурные (см. выше), но и как тактические единицы воинских сил. Кстати, и Вегеций свидетельствует о разделении древними строя и рядов, чтобы они не приходили в беспорядок, на когорты, а их изначально на центурии (II.13), а затем уже на манипулы, которые для него, впрочем, были взаимозаменяемы с центуриями (II.14).

Отсутствие численных ограничений для exercitus при наличии определенного, не подвергаемого сомнению контингента центурий (60) приводит к выводу о непостоянном, временном их составе, зависящем от непосредственных потребностей войны и численности самого войска. Отсюда вытекает закономерность замены названия “центурия” терминами vexillum, “манипул” и ordo. В фаланге центурии имели чисто структурное значение, сливаясь в когорты, “тысячи”, чем можно объяснить редкость упоминаний о них в традиции.

Виды и категории воинов пешего войска

Скудность источникового материала затрудняет решение вопроса о внутреннем составе раннереспубликанского войска. Еще Й. Марквардт высказывал мнение о делении фаланги — аналогично построению манипулярного войска — на гастатов, принципов и триариев⁴², не объясняя, правда, их соотношения с цензовой основой комплектования. Поскольку Фест отождествлял принципов с proci (Р.251L), Эд. Мейер был уверен, что они являются элитой пехоты — юниорами 1-го разряда⁴³, т.е. cocтaвляют 40 центурий классиса. Р. Палмер также усматривает в proci центуриатных разрядов principes архаической пехоты⁴⁴, а Л. Грив полагает, что первоначально они составляли classis и назывались техническим термином primores, занимая первую боевую линию⁴⁵. Однако в манипулярном войске принципы были отодвинуты на второе место и по возрасту старше гастатов. Вероятно, поэтому Л.-Р. Тэйлор отождествляет, 1-й разряд с гастатами⁴⁶, тем более что, по сообщению Варрона (LL.V.89), гастаты были собственно фалангитами. Но учтем, что Варрон соотносит их даже не с V в., а с эпохой Ромула⁴⁷.

Многие авторы причину выдвижения на первый план гастатов видят в том, что в начале IV в. они сменили гасты на метательные пилумы (Plut.Cam.40)⁴⁸. Однако Плутарх сообщает лишь о приказе Камилла воинам принять на вооружение “длинные копья”, чтoбы подставлять их под удары галльских мечей⁴⁹. Хотя это описание подходит под пилум с длинным медным наконечником с раструбом, утверждать это с уверенностью едва ли возможно, учитывая, что и в середине IV в. гастаты по-прежнему были вооружены гастами (Liv.VIII.8). Любопытно, что даже столь поздний автор как Вегеций, описывая стандартное боевое построение, в первом ряду помещает принципов, во втором — гастатов, в третьем — триариев (I.20). Ливий характеризует «правильное боевое построение» первой половины III в. как составленное из трех линий — принципов (!), гастатов и триариев (Perioch.XI.5). Более того, аналогичный порядок он относит и ко времени II Пунической войны (illa ordinata per principes hastatosque ас triarios — XXII.5.7). Эти данные позволяют откорректировать реконструкцию Ливием раннего манипулярного легиона (VIII.8) и отнести время выдвижения гастатов на первую линию, вероятно, к концу III в., так как во II Пуническую войну гастаты, согласно Ливию, нередко занимали уже первую линию.

Но оправданно и предположение, что само разделение воинов на гастатов и принципов произошло также в III в., когда они составили отдельные линии нового боевого порядка в три линии (acies triplex), в IV в. из состава “манипулярной фаланги” выделяется категория наиболее молодых и неопытных воинов, вооруженных гастами (в то время как принципы перешли на пилумы). Занимая последние ряды манипулов, они поддерживали в рукопашной схватке принципов, лишенных своих пилумов после метания их в противника (см. Flor.ХIII.18.7; Frontin.II.4.2). С развитием манипулярного строя они могли выделиться в самостоятельную категорию и образовать отдельную боевую линию, место которой в триплексе до начала II в. не было строго определено (окончательно это произошло уже в период Македонских войн, что и отразил Полибий).

Остается неясным происхождение триариев. У Ливия (VIII.8) они, как уже говорилось, выступали как последняя линия войска, до некоторой степени обособленная от боевых порядков и организованная несколько иначе, чем гастаты и принципы. Ф.Эдкок пытался доказать, что триарии в манипулярном строе представляли более старый боевой порядок — фалангу⁵⁰. Действительно, в источниках встречаются упоминания для V в. о триариях (в отличие от других категорий воинов), хотя и очень редко. Впервые они названы так Дионисием, употребившим латинский термин, под 508 г. в качестве защитников лагеря, старых и опытных по многим войнам воинов, которые “использовались последними в самых решающих схватках, когда потеряна всякая надежда” (V.15.4). Обращает на себя внимание, что в манипулярном легионе триарии располагались в задних рядах, стоя на одном колене и выставив вперед частокол копий⁵¹, а нападали на врага единой сплошной стеной (unoque continenti agmine) (Liv.VIII.8.12-13). Дионисий (VIII.86.4) также сообщает о сражении тех, “кого называют триариями”, сомкнутыми рядами (текст на греческом), о “последней надежде войска”, используемой в случае поражения более молодых воинов для их поддержки. Все это подкрепляет версию об их древнем происхождении.

Но следует подчеркнуть, что источники представляют триариев и в период развития центуриатного войска как резервные силы. В одном случае они находились в резерве и, кстати, не выдержали нападения врагов (Liv.II.47.5), в других — охраняли лагерь и в битве не участвовали (IV.19.8; Dionys.VIII.86.4; IX.12.1). Они возводят укрепления, т.е. лагерь, а остальное войско готовится к бою (Liv.V.26.7; VII.23.7). Tаким образом, не приходится сомневаться, что из гастатов, принципов и триариев именно последние существовали в центуриатном войске, но не как особая возрастная группа, а как резерв. И хотя они сражались в фаланговом строю, в состав действующей фаланги-классиса они не входили. В традиции первое точное упоминание о категориях воинов впервые встречается под 350 г. Ливий передает, что перед битвой укрепления возводили триарии, а гастаты и принципы приняли бой (VII.23.7). Как видим, они опять возводят лагерь, но ранее о гастатах и принципах ничего не говорилось. Следует проследить изменение тактики войска в данном описании Ливия. Оно атакует уже не сплошным строем, а клиньями — cuneus (cuneis deinde in medium agmen perrumpunt) (VII.24.7). Этот термин античные авторы применяли к отрядам германцев (Тас.Germ.6-7; Caes.BG.l.52). У Цезаря он сопоставляется с “фалангой”, поэтому возможно, что в Риме он отражал переходный этап от сплошной фаланги к манипулярному строю, а именно период формирования вексилл и тактику их ударов в наиболее уязвимые участки фронта противника.

Остается непонятным, как можно совместить возрастное деление манипулярного войска с имущественным принципом комплектования воинских сил по Сервиевой реформе, который А.М. Снодграсс по праву считает “главной концепцией гоплитской армии”⁵². Хотя А. Розенберг уверен, что римляне строились по старшинству, а не по цензу, он ссылается на Полибия⁵³, который имел в виду совершенно иной тип войсковой структуры. Традиция же единодушно связывает принадлежность воина к имущественному разряду с его вооружением и местом в строю⁵⁴. Возрастное деление проходило на уровне юниоров (от 18 до 45 лет) и сениоров (от 46 до примерно 60) (Val.Max.IX.3.4). При этом первые занимали место в строю в соответствии с имущественным разрядом, от которого зависело их вооружение, а не возрастом.

Ливий сообщает, что призывалась в основном “молодежь” (iuventus conscribere)⁵⁵. Нередко встречаются просто “римляне призывного возраста” (III.27.3; IV.5.2) или прямо “юниоры” (I.59.11; III.57.9; 69.6; VI.23.4; 32.4; 12.4; 38.8), но всегда при наборе всех (а не части) военнообязанных. Дионисий употребляет обозначение текст на греческом (VI.2.3; IX.5.2; 63.2), Диодор — текст на греческом (IV.114.1), что также переводится “зрелый, призывной возраст”. Употребление Дионисием слова текст на греческом относится скорее к новобранцам, нежели к категории воинов (типа гастатов). Так, в 469 г. для предотвращения волнений консулы вывели на войну молодежь, без которой остальные плебеи стали спокойнее (Liv.II.63.3), это свидетельствует, что набиралась в основном плебейская молодежь. Хотя упоминание о «цвете молодежи» (IX.63.2) не позволяют принижать и военную роль патрицианского юношества⁵⁶.

Но можно ли на этом основании исключать из военной службы сениоров? Обращает на себя внимание сообщение Дионисия о наборе в 479 г. двух консульских войск и третьего войска из молодежи текст на греческом для охраны хоры. Но одновременно люди более старшего возраста (текст на греческом), но сохраняющие силы для ношения оружия, были оставлены в Городе охранять крепость и стены (IX.5.2-3; ср. VIII.38.3). Отсюда следует, что полевое войско не всегда формировалось только из молодежи, тем более что ее неопытность могла служить причиной поражений (Dionys.VIII.37.3). Поэтому новобранцам поручали охрану хоры (Sall.Cat.7.3; Liv.33.1), молодежь держали под Городом под знаменами (текст на греческом) и упражняли для войны (Dionys.V.14.1). С другой стороны, сениоры, как видим, могли привлекаться к военной службе, в основном гарнизонной, но они также готовят пищу для воинов (Liv.III.27.4), охраняют стены на постах (stationes) и в дозорах (vigilia) (III.42.6; V.10.4-7; VI.6.14). Причем, Ливий (текст на греческом), но сохраняющие силы для ношения оружия, были оставлены в Городе охранять крепость и стены (IX.5.2-3; ср. VIII.38.3). Отсюда следует, что полевое войско не всегда формировалось только из молодежи, тем более что ее неопытность могла служить причиной поражений (Dionys.VIII.37.3). Поэтому новобранцам поручали охрану хоры (Sall.Cat.7.3; Liv.33.1), молодежь держали под Городом под знаменами (текст на греческом) и упражняли для войны (Dionys.V.14.1). С другой стороны, сениоры, как видим, могли привлекаться к военной службе, в основном гарнизонной, но они также готовят пищу для воинов (Liv.III.27.4), охраняют стены на постах (stationes) и в дозорах (vigilia) (III.42.6; V.10.4-7; VI.6.14). Причем, Ливий подчеркивает, как правило, вынужденный характер такого набора (V.10.4).

Ливий приводит ценные сведения о наборе Камиллом в 389 г. не только юниоров, но и сениоров, у которых еще доставало сил и которых он после присяги распределил по центуриям (VI.2.6). Приведем другой факт: когда в 449 г. был объявлен набор, «плебеи выказали такую готовность, что записались не только юниоры, но и немало добровольцев из отслуживших свой срок, благодаря чему войско и было умножено, и укреплено опытными воинами» (III.57.9; ср. IV.17.10). Заметим, что об обязательном призыве сениоров речь здесь не идет. После набора и присяги они, как и юниоры, распределялась по центуриям (V.17.10). Но интересна информация Ливия о наборе 296 г.: “К присяге привели не только свободных и молодых (юниоров. — В.Т.), но даже из пожилых составили когорты, даже из вольноотпущенников — центурии” (…sed seniorum etiam cohortes factae libirtinique centuriati) (X.21.3). Бросается в глаза, что отпущенники распределяются в центурии (другой вариант — по центуриям, вероятно, юниоров для поддержки и замены, типа акцензов), а сениоры — в когорты, т.е. более крупные и отдельные формирования. И хотя речь идет уже о манипулярном войске, логично в этих когортах видеть “вексиллы” триариев разобранного выше пассажа Ливия о легионе 340 г. (VIII.8). Следовательно, сениоры сражались вне боевых порядков фаланги независимо от имущественного ценза и, возможно, в V — начале IV в. именовались триариями (сениоры 1—3-го разрядов). Это подтверждают сообщения традиции о нередком усилении войск “когортами” ветеранов в V в., комплектуемыми на добровольной основе (Liv.III.57.9; 69.8; IV.17.10; Dionys.X.43.1). Особенно характерен пример с когортой Л.Сикция Дентата в 449 г. Будучи сам сениором, отслужившим в 20 с лишним походах, этот плебейский вождь привел в войско когорту преданных ему добровольцев-ветеранов из 600 чел. (Dionys.X.43.1; 44.3; 45.6; XI.25.2)⁵⁷.

Как известно, в центуриатных комициях сениоры также строились по центуриям с оружием в руках (Gеll.ХV.27), а в случае особой опасности все граждане брались за оружие, включая сенаторов (Liv.III.6.9; Plut.Popl.11). Поэтому неоправданно исключать сениоров из общей системы римской военной организации. В Риме по Сервианской конституции все население считалось военнообязанным, однако реально служили те, кто наиболее подходил по силам и возрасту, причем молодежь (iuventus) набиралась в основном для небольших военных операций, грабительских рейдов и т.д., в которых она получала боевой опыт. Сениоры же в центуриатном войске стояли всегда вне фаланги, поэтому распространять на них принцип манипулярного деления по возрастам неправомерно. В манипулярном легионе они занимали боевую линию в общих воинских порядках, а принцип различия в вооружении элиминировался.

Можно сказать, возрастное деление манипулярного войска, неправомерно переносимое на центуриатную фалангу, напоминает скорее принцип построения куриатного ополчения царской эпохи. Именно в нем равноправные куриатные отряды размещались рядом друг с другом по фронту, а внутри них воины, единообразно вооруженные (ибо оружием их снабжали род и курия), строились по старшинству (подобно гастатам, принципам и отцам семейства — триариям, которых оберегали), ибо в сражении большое значение придавалось личной силе и опытности, которые в центуриатной фаланге растворялись в сплоченности и сокрушительной мощи гоплитского войска как единого нерасчлененного целого. В определенном смысле в манипулярном легионе с середины IV в. на новой, трибутной основе возродились не только древние щиты типа scutum царского куриатного ополчения, но и некоторые черты куриатного строя, в первую очередь принцип построения по возрастам и отдельными самостоятельными отрядами. Поэтому самнитская тактика представляла собой закономерный этап в развитии древнеиталийского строя, через который прошел и Рим со времен Ромула, и была перенесена в него на уже подготовленную почву.

* * *

Итак, опираясь на анализ данных традиции, можно прийти к заключению, что Сервиева центуриатная реформа, имевшая целью прежде всего реформирование воинских сил для приведения их в соответствие с усложнившейся социально-политической структурой общества и масштабом стоявших перед ним задач, а также для повышения его численности и боеспособности, была исключительно плодотворной для развития римской военной организации. Она породила качественно новую организационную структуру войска. Его базой становятся центурии, прекрасно приспособленные к действию в монолитной фаланге-классисе и в то же время позволяющие расчленять ее, исходя из военных потребностей, на необходимое количество контингентов, воспроизводящих фаланговую структуру. Можно с уверенностью утверждать, что центуриатная фаланга из свободных самовооружающихся собственников “среднего класса” независимо от сословной принадлежности, численность которой широко варьировалась, не только действительно существовала в Риме Ранней республики (конец VI — середина IV в. до н.э.), нo и составляла основную ударную силу римского войска, что обеспечило на определенном этапе нарастание военной мощи и активную внешнюю политику римской civitas. Структурная аморфность фаланги позволяла расчленять ее произвольно на части меньших размеров, обладающие признаками той же фаланги. Это производилось с целью предоставления военачальникам потребных им контингентов, различающихся по численности и составу, для ведения войн на разных театрах боевых действий. Поэтому неправомерно усматривать в таких частях некие “легионы”, т.е. строго фиксированные тактически независимые и самодовлеющие структурообразующие войсковые соединения.

Эволюция центуриатного войска теснейшим образом была связана с социальным и политическим развитием Рима. В первой половине V в. до н.э. она состояла в постепенном, происходившем под давлением плебеев инкорпорировании в состав воинских сил (exercitus) новых воинских контингентов с облегченным вооружением, прежде относившихся к разряду infra classem. Отряды воинов 2—3-го цензовых разрядов были включены в боевые порядки и образовали в них вторую линию “скутатов”, поддерживавшую фалангу или действовавшую самостоятельно. В войске, но вне боевых порядков, находились также отдельные отряды легковооруженных, обозначаемых по-разному — акцензы, ферентарии, рорарии, комплектуемые из плебейской бедноты 4—5-го разрядов.

С начала IV в. постепенная консолидация патрицианско-плебейского общества в единый гражданский коллектив с территориальным, а не имущественно-сословным принципом организации привела к повышению роли триб и трибутных комиций и падению значения центурий как базы формирования цензовых разрядов и войсковых единиц. Снижение роли ценза привело к унификации вооружения, что неизбежно влекло за собой изменение тактики, а следовательно, и боевого построения. Это развитие завершилось окончательной трансформацией манипулярного легиона в основное структурное соединение римской армии и принятием манипулярной тактики боевых действий отдельными самостоятельными маневренными отрядами. Однако все эти кардинальные изменения совершались на базе пронесенного через столетия центуриатного принципа формирования римского войска, заложенного еще реформой Сервия Туллия.

Примечания:

[1] Maxfield V.A. The Military Decorations of the Roman Army. Berkeley, 1981. P. 28.
[2] Gjerstad E. lrmenpolitiache und militariache Organization der fruhromischer Zeit // ANRW. B.; N.Y., 1972. 1.1. S.173; cf. Heurgon J. Op. cit. P. 149.
[3] Summer G.V. Op. cit. P. 73-74.
[4] Momigliano A. An Interim Report on the Origins of Rome // JRS. 1963. 53. P. 120; Idem. Studi sugli ordinamenti centuriati // SDHI. 1938. Vol. 4. Т. 2. P. 509-520.
[5] Grieve L.J. Proci Patricii: A Question of Voting Order in the Centuriate Assembly // Historia. 1987. Bd. 36, Ht 3. S. 308; Connolly P. Op. cit. P. 95, 96, 128.
[6] Connoly P. Op. cit. P. 131.
[7] Подробнее см. Гл. III.4.
[8] Liv. 111.2.7-12; 60.3-5; 68.6; IV.32.10; 37.8; V.32.3; 36.7; 38.1; 49.2; VI. 7.3; 23.2-12; 24.7; VII. 10.9; 17.5.
[9] Dionys. XI.23.3: текст на греческом
[10] Dionys. IV.22.1; V.14.2; 22.4; VI.5.4; 10-12; VIII. 18.1; IX. 11.3; XVI. 33. Cp. App. Rom. (Celtica). III.1.
[11] Dionys. IV.22.1: текст на греческом
[12] Моммзен Т. Указ.соч. С. 314.
[13] Botsford G.W. Op.cit. P. 71-72; Kromayer J., Veith G. Heerwesen und Kriegsfohrung der Griechen und Romer. Munchen, 1928. S. 262, 286; Ogilvie P.M. Op. cit. P. 45.
[14] Snodgrass A.H. The Hoplite Reform and History // JHS. 1987. 27. P. 116-121.
[15] Momigliano A. An Interim Report… P. 119.
[16] Примечание отсутствует.
[17] Примечание отсутствует.
[18] Примечание отсутствует.
[19] Примечание отсутствует.
[20] Примечание отсутствует.
[21] См.: Stary P. Zur eisenzeitliche Bewaffnung und Kampfesweise in Mittelitalien (ca. 9. bis 6. Jhr.v.Chr.) // Marburger Stud. zur Vor- und Fruhgeschichte. Mainz, 1981. Bd. 3. Abb. 2, 13. S. 397. Taf. 9; Abb. 6, 9. S. 406. Taf. 22,1; Abb. 13,5. S. 414. Taf. 227; см. также: Connolly P. Op. cit. P. 95 ff.
[22] McCartney E.S. The Military Indebtedness of Early Rome to Etruria // Memoirs of the American Acad. in Rome. 1915/1916. Vol. 1. P. 121 ff. PI. 51.3.
[23] См. Peruzzi E. Origini di Roma. Bologna, 1973. Vol. VII. P. 72.
[24] Gjerstad E. Early Rome. Lund, 1953. Vol. II. P. 232; Saulnier Chr. Op. cit. P. 65.
[25] Gjerstad E. Early Rome. P. 232, 265; cf.: Muller-Karpe H. Zur Stadtwerdung Roms. Heidelberg, 1962. S. 55, 89. Taf.20. С развитии типов шлемов и находках горшкообразных шлемов см.: Connolly P. Op. cit. P. 94-102.
[26] Saulnier Chr. Op. cit. P. 64; Залесский Н.Н. Этруски в Северной Италии. Л., 1959. С.62.
[27] Peruzzi E. Op. cit. Г. 77. Tav. XVI.
[28] Gjerstad E. Early Rome. P. 203, 227, 230.
[29] Ibid. P. 180, 185, 218, 203, 230, 232, 237, 241, 254; Connolly J. Op. cit. P. 98.
[30] См.: Meyer Ed. Das romische Manipularheer… S. 26, 28; Marquardt J. Op. cit. S. 318. О применении гасты с эпохи Виллановы см.: Saulnier Chr. Op. cit. P. 120; Connoly P. Op. cit. Г. 92, 94-102.
[31] Kienast D. Op. cit. S. 99; История раннего Рима и Италии: возникновение классового общества и государства. Воронеж, 1962. С.119, 216; Немировский А.И., Харсекин А.И. Этруски: Введение в этрускологию. Воронеж, 1969. C.15.
[32] Pcruzzi E. Op. cit. P. 77. Tav. XVI.
[33] Altheim F. Romische Geschichte. Frankfurt a. Main, 1951. Bd. 1. S. 90.
[34] Nillson M. Introduction of Hoplite System in Rome // JRS. 1929. Vol. 19. P. 1-11; Alfoldi A. Lea originea de la republique romaine // Entretiena aur clasaique. Genes, 1967. Vol. 13. P. 254.
[35] Coussin P. Lea armees romanes. P., 1926. P. 242-247.
[36] Kienast D. Op. cit. 3.103-104.
[37] Salmon E.T. Op. cit. P. 105 ff.
[38] Peruzzi E. Op. cit. Vol. 1. P. 59, 63-65, 67.
[39] Kienast D. Op. cit. S. 97.
[40] Saulnier Chr. Op. cit. P. 114-115.
[41] Liv. IV. 17.10; VIII. 8.16; X. 36.10; 38.8; Dion. VII. 4.2; IX. 9.5; 23.7; 39.1; 50.3; X. 16.1; XI. 28.1; 43.1.
[42] Marquardt J. Op. cit. S. 317.
[43] Meyer Ed. Das rSmiaches Manipularheer… S. 43.
[44] Palmer R.E.A. Op. cit. P. 261-265.
[45] Grieve L. Proci patricii. P. 307-308.
[46] Taylor L.R. The Centuriate Assembly… P. 347.
[47] Varro. LL. V. 89: Milites quod trium milium primo legio fiebat ac singulae tribus Titiensium, Ramnium, Lucerum milia militum mittebant. Hastati dicti qui primi hastis pugnabant, Pilani qui pilis, Principes qui a principio gladiis; ea post commutata re militari minus illustria sunt. Triarii quoque dicti quod in acie tertio ordine extremi subsidio deponebantur; quod hi subsidebant ab eo Subsidium dictum, a quo Plautus: Agite nunc subsidite omnes quasi solent triarii.
[48] См.: Sumner G.V. Op. cit. P. 68; Parker H.M.D. The Roman Legiona. Oxford, 1928. P. 10-12 ; Grieve L.J. Proci patricii. P. 307.
[49] См.: Plut. Cam.40.4-5: “Зная, что сила варваров )галлов( в мечах, которыми они рубятся, однако, без всякого искусства, истинно по-варварски,разя главным образом в плечи и в голову, он (Камилл) приказал выковать для тяжелеой пехоты шлемы сплошь из железа, с гладкое, ровною поверхностью, чтобы мечи либо соскальзывали, либо ломались, щиты же велел забрать по краю медною чешуей, так как дерево само по себе от ударов не защищало. Воинов он научил обращаться с метательным копьем, как с пикой, и подставлять его под удары вражеских мечей. текст на греческом
[50] Adcock F.E. Op. cit. P. 11-12.
[51] См.: Vеget. I.20: “Эти триарии, склонив колена, обычно сидели, прикрывшись щитами, чтобы не быть ранеными летящими стрелами и копьями, в случае, если бы они стояли, а в нужный момент они, как бы после отдыха, с тем большей стремительностью и силой нападали на врагов. Известно, что ими часто в битве одерживалась победа, после того как погибали гастаты и те, которые стояли перед ними”.
[52] Snodgrass A.M. The Hoplite Reform… P. 114.
[53] Rosenberg A. Op. cit. S. 13.
[54] Bleicken J. Die Verfassung der romischen Republik: Grundlagen und Entwicklung. Paderborn, 1975. S. 158.
[55] Liv. 11.63.2; III. 18.4; 41.7; 69.2; IV. 5.2; .V. 10.4; 19.5; VI. 39.9; VI. 7.1; 27.10; 28.4; 39.7.
[56] О роли патрицианской молодежи см.: Neradou J.R. L’exploir de Titus Manlius Torquatua // Melanges… P. 685-693.
[57] Подробнее о нем и обстоятельствах его гибели см.: Токмаков В.Н. Луций Сикций Дентат и падение децемвиров // Среда, личность, общество. Докл. конф. Всесоюзной ассоциации антиковедов. М., 1992. С.162-168.

Текст на греческом недоступен по техническим причинам.

Источник:

Токмаков В. Н. Военная организация Рима Ранней республики (VI-IV вв. до н. э.). Москва, 1998.