154 – 150 гг. до н.э.: Поражения и победы Луция Муммия в боях с лузитанами (Simon H.)

Однако решающее влияние на описанный выше исход событий оказала неудачная до того момента война с лузитанами. После победы Пуника над римлянами в 154 г. лузитанские отряды предприняли дальние рейды в зависимые от Рима области на юге Испании. Они привлекли на свою сторону часть веттонов. Новой целью была область бластофиникийцев в низовьях Бетиса, нынешнего Гвадалкивира (App. Iber., 56, 235)¹. Во время одной из осад Пуник погиб. Его преемником стал человек по имени Кайсар (App. Iber., 56, 236). В этой местности, очевидно, лузитаны находились еще тогда, когда туда прибыл новый претор Луций Муммий. Своей задачей он, по-видимому, считал помощь осажденным городам, для чего претор высадился с войском неподалеку от расположения противника². Однако Кайсар своевременно осознал опасность, и ему удалось атаковать римлян прежде, чем они закрепились на берегу (Diod., XXXI, 42). Римляне все же смогли разбить лагерь (App. Iber., 56, 237) и начали строиться в боевой порядок (Lucil., 393). Однако, судя по постигшей их неудаче, не все римское войско успело высадиться (Lucil., 391—392). Во всяком случае, Муммий потерял свой лагерь, много оружия и боевых значков (App. Iber., 56, 237), а также почти две трети солдат (App., Loc. cit.: примерно 9 000; Diod., XXXI, 42: большая часть армии). Муммию пришлось разбивать новый лагерь и тренировать в нем свое войско (App. Iber., 57, 238). Естественно, победа значительно укрепила уверенность лузитан в собственных силах. Захваченные римские знамена они носили по всей Кельтиберии, показывая их и насмехаясь как над римлянами, так и над кельтиберами, которые не прославились подобными успехами (App. Iber., 56, 237; Diod., XXXI, 42). Результатом стало скрытое соперничество отдельных племен между собой и решение ареваков — ввиду ослабления римского могущества — начать борьбу с римлянами (Diod., XXXI, 42). Временная последовательность в целом совпадает: лузитаны одержали победу в начале кампании, непосредственно после прибытия римского войска. Переговоры же с ареваками состоялись под влиянием демонстрации захваченных у Муммия боевых значков, когда войско Нобилиора уже стояло в Кельтиберии.

Тем временем в Hispania Ulterior Муммий, который какое-то время «опасался выйти в поле прежде, чем укрепит боевой дух своих воинов»³, возвратил себе свободу действий. Причиной этого было, по-видимому, то, что отряды Кайсара, которые не являлись регулярной армией, решили вернуться на родину к северу от Тахо после того как благодаря своей победе и, несомненно, успешной осаде прибрежных городов захватили богатую добычу. Однако это отнюдь не устраняло лузитанскую угрозу полностью. Одновременно с описываемыми событиями лузитаны из области к югу от Тахо напали на земли кунеев⁴ в южной Португалии, которые относились к римской провинции. Ими предводительствовал некий Кавкен. Конисторгис — очевидно, главный город кунеев⁵ — был взят, о противодействии же со стороны римлян ничего не известно (App. Iber., 57, 239). Вскоре лузитанам пришлось оставить Конисторгис, поскольку в 151 г. там уже зимовали войска Сермия Сульпиция Гальбы (App. Iber., 58, 246). Судя по всему, операции лузитан исчерпывались рейдами, набегами и грабежами. Пока Муммий занимался тем, что усиливал свою армию с помощью рекрутских наборов (через какое-то время он располагал уже 9 000 пехотинцев и 500 всадников: App. Iber., 57, 241), лузитаны смогли беспрепятственно переправиться в через Гибралтарский пролив в Африку — возможно, во избежание столкновения с римскими войсками, по сравнению с которыми они чувствовали себя недостаточно сильными. В Африке они разделились: одна их часть начала опустошать сельскую местность, другая осадила город Окилу (App. Iber., 57, 240)⁶. Этот уход из родных краев и боевые действия в стране, находившейся лишь в очень слабой зависимости от римлян и Массиниссы (ср. App. Lib., 68, 306), показывает, что походы лузитан в эти годы ни в коем случае нельзя рассматривать как национальную оборону против римлян. Это была военная экспансия скудно наделенной природой и явно перенаселенной страны, направленная против соседних земель, в которых можно было захватить хоть какую-нибудь добычу. Эти походы, целью которых являлось также приобретение территорий для поселения, каковых часто не хватало, таили в себе опасность утраты связи с родиной и соответственно сравнительно легкого их разгрома.

Между тем события в Испании⁷ оказались связаны с событиями в Африке и по другой причине. Карфагеняне, находившиеся в давней вражде с поддерживаемым римлянами нумидийским царем Массиниссой, внимательно следили за положением на западе. Несомненно, в Карфагене знали о поражении римлян в 154 г., как и об обострении обстановки в Кельтиберии, отправке туда консульской армии и переносе сроков вступления консулов в должность (на это указывает Аппиан (Lib., 68, 306), о поражении же в Кельтиберии в 153 г., напротив, там едва ли было известно). Карфагеняне воспользовались ситуацией и «в то время как римляне вели войну с иберами» напали на подданных Массиниссы. Момент оказался особенно удачным еще и потому, что сам Массинисса поспешил послать на помощь римлянам одного из своих сыновей, который был блокирован «другими иберами» (App. Lib., 68, 106). И кроме того, нумидийский царь направил на подмогу римлянам в Испанию отряд в 300 всадников и 10 слонов (App. Iber., 46, 198, в конце августа они были в Испании), которые также ему пригодились бы. Весьма вероятно, что осада Окилы идентична блокаде сына Массиниссы «другими иберами»⁸. Легкость успехов римлян в Африке, видимо, объясняется помощью со стороны Массиниссы.

Теперь военное счастье, по сути, отвернулось от лузитан. Муммий с усиленным войском начал преследовать Кавкена через пролив (App. Iber., 57, 141) — он переправился на кораблях со своими солдатами из Hispania Ulterior. Начиная с данного момента, до нас дошли сведения только о его успехах (»то вполне возможно, поскольку лузитаны теперь действовали на враждебной им территории и к тому же разделив силы). Прежде всего, Муммий обрушился на грабившие страну банды и уничтожил часть из них, будто бы 15 000 врагов (App., Loc. ( it.) — число, обусловленное требованиями, которые предъявлялись к полководцам, претендовавшим на триумф⁹, — и Муммий отпраздновал его по возвращении на родину (App. Iber., 57, 243. Как homo novus — Veil. Pat., 1,13, 2; II, 128, 2 — он едва ли ожидал, что получит такое отличие). Затем ему удалось снять осаду с Окилы. Враги понесли при этом потери, которые переданы в источнике неопределенными величинами (App. Iber., 57, 241: «некоторые»). Одновременно он полностью уничтожил отряд нагруженных добычей грабителей¹⁰. С добычей Муммий поступил по доброму обычаю полководцев: разделил между воинами то, что можно было унести, а остальное сжег в честь богов войны (App. Iber., 57, 242; Сулла — App. Mithr., 45, 176; Сципион Эмилиан в честь Арея и Афины — Lib., 133, 632; Марий — Plut. Mar., 22, 1). По римским понятиям, в конечном счете Муммий более или менее успешно исполнял свои обязанности и заслужил в награду за свою деятельность триумф (ср.: Eutrop., IV, 9, 1: inseqenti anno L. Mummius in Lusitania bene pugnavit; см. выше, с. 32).

Примечания:

[1] О бластофиникийцах см.: H?bner ?. Bastetani // RE. Bd. III. 1899. Sp. 1387.
[2] Нижеследующее излагается по Диодору (XXXI, 42), где Муммий назван Меммием. Аппиан (Iber., 56, 236—237) иначе описывает поражение римлян. Согласно его рассказу, Кайсар сначала был разбит и обращен в бегство. Муммий в беспорядке преследовал его и подвергся новой атаке лузитан, которые убили примерно 9 000 врагов, возвратили себе добычу и свой лагерь, к тому времени захваченный противником, и завладели большим количеством оружия и боевых значков. Римские знамена варвары пронесли по всей Кельтиберии, подвергая их насмешкам и поношению. Обе версии, по моему мнению, в значительной степени несовместимы (это пытаются доказать: Schulten ?. Polybius und Posidonius ?ber Iberien und iberischen Kriege // Hermes. Bd. 46. 1911. S. 600; Ursin N. R. af. De Lusitania provincia Romana. Diss. Helsingfors, 1884. P. 30). Ho то, что речь идет об одном и том же сражении, доказывает дополнительное замечание о славе, которую снискали себе лузитаны одержанной победой. Если бы Муммий потерпел два поражения, то не получил бы триумфа (App. Iber., 57, 243). Рассказ Диодора, несмотря на свою краткость, обнаруживает индивидуальные черты, тогда как описанная Аппианом картина сражения встречается у него четырежды (56, 237; 58, 245; 66, 281-282; 67, 285-286, если отказаться от двух случаев, где бегство используется лузитанами в качестве военной хитрости — 63, 266 и 64, 270). Уже по одному этому сведения Диодора представляются заслуживающими большего доверия, чем шаблонное сообщение Аппиана. Данные Диодора находят подтверждение и еще в одном источнике. К. Цикориус обнаружил, что в стихах Луцилия (389—390, 392—393, к этому относится и ст. 391) идет речь о поспешной выгрузке войска с кораблей и их построении перед битвой (Cichorius К. Untersuchungen zur Lucilius. Berlin, 1908. S. 300—302). Однако он не сумел «подыскать определенное событие в римской истории, к которому могло бы относиться повествование Луцилия» (Ibid., S. 302). У Диодора описаны не только высадка войска (поскольку ей мешали, она, видимо, происходила быстро), но и сражение римской армии (речь могла идти и о ее построении). Хотя мы не знаем, почему у Луцилия идет речь об этом событии, возможность такой идентификации отнюдь не исключена. Во всяком случае, Луций Муммий и его брат Спурий были близко знакомы со Сципионом Эмилианом. Следующий вопрос состоит в причинах расхождений Диодора с Аппианом. Возможно, в этом виновата небрежность последнего, который путался в описании различных поражений римлян. Однако он мог воспользоваться уже сложившейся в традиции версией событий. В этом случае надо предполагать искажение в промежуточном источнике. Однако представляется спорным, что оно сделано в пользу Муммия, поскольку тот изображен у Аппиана в не слишком благоприятном свете (потеря лагеря).
[3] App. Iber., 57, 238. Подобные выражения вряд ли могут восходить к победному донесению Муммия, которое, как считал Ф. Мюнцер, лежало в основе аппианова рассказа (M?nzer F. Mummius. Sp. 1195). Эти реляции были не единственным источником для дальнейшей традиции. Однако, как мне кажется, последующее изложение у Аппиана окрашено в слишком благоприятные для Муммия тона, если вообще не вымышлено, и потому должно быть отброшено. Аппиан (Iber., 57, 238) сообщает далее, что Муммий в то время, когда он из опасения оставался в лагере, выждал удобный момент и сумел неожиданно отнять «добычу и боевые значки» у проходивших мимо врагов, нанеся им большие потери. И это несмотря на то, что у того же Аппиана сказано, что римские штандарты носили по Испании в качестве трофеев (Iber., 57, 237). К тому же римлянам никогда не удавалось использовать географические условия Испании для неожиданных атак, как это предполагается в отношении только что разбитого Муммия. Здесь обнаруживается одна тенденция традиции, для которой очень важно, что удалось исправить неприятную ситуацию с потерей знамен.
[4] См.: H?bner ?. Cynetes // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1906-1908.
[5] См.: H?bner ?. Conistorgis // RE. Bd. IV. Sp. 884-885.
[6] А. Шультен и С. Гзелль предположительно отождествляют Окилу с Цилисом — совр. Ацила на марокканском побережье между Танжером и Ларашем (Schulten A. Viriatus. S. 214. Anm. 3; Csell S. Histoire ancienne de l’Afrique du Nord. T. III. Paris, 1921. P. 310. Not. 8).
[7] См.: Geizer M. Nasicas Widerspruch gegen die Zerst?rung Karthagos // Philologus. Bd. 86. S. 261: «Судя по контексту, под этой войной могла подразумеваться только война 153—150 гг.».
[8] См.: С sell S. Histoire ancienne de l’Afrique du Nord. T. III. P. 310-311.
[9] См.: Ehlers W. Triumphus (1) // RE. 2. Reihe. Hbbd. 13. 1939. Sp. 498. По словам Валерия Максима (II, 8, 1), для получения триумфа требовалось уничтожить не меньше 5 000 врагов только в одной Гштве. Но триумф стоял под вопросом, если перед тем полководец потерпел поражение: Oros., IV, 12, 1; V, 4, 7. См. комментарий к: IV, 12, 1: Volkmann ?. Valerius (155) // RE. 2. Reihe. Hbbd. 15. 1955. Sp. 2. Даже если рассказ Орозия — выдумка анналистов, в данном контексте она представляет ценность.
[10] App. Iber., 57, 242 — «так что не осталось даже вестника поражения». По мнению Ф. Мюнцера, это выражение, начиная с «Илиады» (XII, 73), неоднократно встречается в источниках (M?nzer F. Mummius. Sp. 1195). В Iber., 63, 268 Аппиан отказывается от сокращенной формы этой сентенции и повторяет ее дословно. Это выражение, по-видимому, должно было затушевать не слишком высокую цифру вражеских потерь.

Источник:

Симон Г. Войны Рима в Испании. «Гуманитарная Академия». Санкт-Петербург, 2008.
Перевод: А. Короленков.