Первое столкновение европейской армии со слонами (Armandi P. D.)

Первое столкновение европейской армии со слонами — Переправа Александра через Инд — Битва при Гидаспе — Соображения по поводу этих событий — Возвращение Александра в Вавилон — Появление слонов в Западной Азии.

После того, что я только что изложил, мне кажется несомненным, что первое появление слонов на западе от Инда произошло не ранее похода Александра, а точнее, в битве при Арбеллах (331 г. до P. X.), когда Дарий выставил около 15 этих животных перед центром своей армии. Слоны находились там, по всей видимости, лишь для придания особого великолепия царскому штабу: все они, вместе с имуществом, оставленным в лагере персов, попали в руки победителя. Когда после этой великой победы Александр готовился вступить в Сузы, то от сатрапа провинции получил в подарок еще 12 слонов. Позднее, отправившись походом в Индию, он захватил большое количество этих животных, которых враги бросили на берегах Инда; наконец, когда он перешел эту реку, Таксил, признав над собой власть Александра, привел ему еще множество слонов (Arrian., Exped. Alex., Ill, 8; 11 ; IV, 30; V, 3; Quint. Curt., V, 2; VIII, 12; Diodor. Sicul., XVII, 86)¹.

Среди историков нет единого мнения относительно числа слонов, приведенных Такси-лом завоевателю. Однако если это число и не составляло 56 животных, как это утверждает Квинт Курций, оно, по всей видимости, было больше 30 — числа, приведенного Аррианом. Таким образом, Александр мог иметь в своем распоряжении около 50 слонов, когда выступил против Пора, и только от него зависело, использовать их на поле сражения или нет. Но он не посчитал нужным применить их в бою по соображениям, которые мы попытаемся раскрыть после того, как расскажем о деле при Гидаспе. Известно, что он доверил Таксилу вести этих четвероногих, очень мало знакомых македонянам; известно также, что слоны оказались очень полезны Александру в качестве вьючных животных, а также для перевозки разобранных по частям кораблей, специально приготовленных для переправы войск через реки, которые должны были встретиться армии на ее пути.

Таксил, как называли его греки, правил страной, лежавшей между Индом и Гидаспом, другими словами, над большой частью современного Пенджаба². Государство Пора (Porus или Рог) простиралось на левом берегу Гидаспа, на территории, которую занимает ныне государство Лахор и, возможно, далее на восток, захватывая часть Индостана.

Битва при Гидаспе (327 г. до P. X.)

Из всех воинских подвигов Александра поход в Индию с наибольшей силой показал энергию его характера. До этого момента, пока он шел по Азии, ему приходилось иметь дело почти исключительно с наемниками и малобоеспособными отрядами, случайно собранными из самых разных земель и шедшими в бой, повинуясь ударам бичей сатрапов, между которыми не было особого согласия; все эти войска находились под командованием неумелого монарха, которого лишь необходимость оторвала от удовольствий и который всегда был готов дать сигнал к бегству, если казалось, что его жизни угрожает малейшая опасность. Во время похода, о котором мы сейчас будем говорить, Александру, напротив, пришлось сражаться со сплоченной национальной армией, во главе которой стоял вождь, замечательный как в отношении своей храбрости, так и в отношении благородства своего характера. И действительно, мы видим, что Пор первым бросается в битву, все время участвует в сражении и отступает лишь покрытый ранами после того, как было сделано все возможное для достижения победы. Поэтому Александр, который, конечно же, прекрасно разбирался в делах воинской доблести, едва увидев индийского царя, возглавлявшего свою армию, понял, с каким врагом он имеет дело, и воскликнул, что на этот раз он наконец нашел противника и препятствия, достойные его. Среди этих «препятствий» насчитывалось большое количество слонов, находившихся в армии врага, и слух об этом оказывал весьма сильное моральное влияние на македонских солдат³.

Александр перешел Инд по мосту, который был наведен через эту реку по его приказу Гефестионом в самом начале похода напротив древней Таксилы, там, где сегодня находятся город и форт Атток. Выбор этого места был обусловлен многими обстоятельствами: из-за неровностей почвы русло реки здесь было наиболее узким, а течение не столь бурным; это место находилось на большой военной дороге, ведшей из Персии в Индию; наконец, третий мотив также, возможно, повлиял на выбор завоевателя: здесь в Инд впадал Кофен (нынешний Кабул), по которому он мог доставлять провизию для своей армии. Еще и сегодня сообщение между Кабулом и Лахором, Афганистаном и Индией осуществляется через Атток.

При первом же известии о движении македонян Пор встал на границе своего государства, на восточном берегу Гидаспа, где готов был помешать их переправе. Осуществить замысел нападавших было очень не просто. Река имела четыре стадии в ширину (более 2 600 футов) и, согласно выражению Курция Руфа, напоминала рукав моря. Действительно, тогда была весна, сезон дождей и таяния снега в этой части Индии, и Александр, не знавший об этой природной особенности, оказался, таким образом, на берегах реки в тот момент, когда ее течение было наиболее широким и быстрым. Наведение моста было сопряжено с огромными трудностями, столь же непросто было форсировать реку, поскольку Пор наблюдал за ней, стоя на другом берегу, а его слоны, застывшие, словно часовые, приводили в ужас греков своими криками и были готовы ринуться на первого же, кто рискнул бы ступить на берег.

В такой критической ситуации Александр прибег к военной хитрости. В течение многих дней он производил разведку и предпринимал на различных участках отвлекающие атаки с тем, чтобы сбить противника с толку и измотать его постоянными тревогами. Поскольку эти угрозы ничем не завершались, Пор решил, что македоняне не в состоянии перейти реку и ослабил свою бдительность. Александр же всегда имел под рукой мобильную инженерную команду, занимавшуюся наведением мостов, и использовал свои ложные атаки для того, чтобы исследовать берег реки. Разведчики доложили ему, что на расстоянии нескольких лье имеется место, поросшее лесом, где течению реки препятствуют острова, что позволит, как кажется, переправиться армии с наименьшими трудностями. Александр тут же направился туда и, воспользовавшись разразившейся ночью грозой, форсировал реку, имея 5 тысяч всадников и 6 тысяч отборных пехотинцев (Arrian., Exped. Alex., V, 14).

Эта переправа через Гидасп заслуженно рассматривается как одна из наиболее блистательных и наилучшим образом спланированных операций Александра. Фолар сравнивает ее с переправой Ганнибала через Рону; однако, по-моему, между двумя этими событиями имеется большая разница. Галлы были уже не опасны для Ганнибала, когда он пересек реку; индийцы же, напротив, ожидали Александра по ту сторону Гидаспа со всеми своими силами, еще не понесшими никаких потерь. Ганнибал беспрепятственно вступил в пределы галльской территории; Александру же приходилось каждую минуту опасаться нападения превосходящих сил противника. Наконец, карфагенский полководец мог получить поддержку всей своей армии, в то время как македонский царь, боясь обнаружить перед противником свой маневр, не произвел в своем лагере никаких перемен и оставил в нем под командованием Кратера часть своих сил; его царский шатер остался стоять на виду у индийцев, и казалось, что не произошло никаких изменений ни в порядке смены караульных, ни в деятельности лагерных служб. Более того, Александр предпринял меры предосторожности, поставив часть воск на середине дороги от лагеря и места, где он намеревался совершить переправу Этот отряд, командование которым он поручил Мелеагру, должен был быть в готовности перейти реку, чтобы атаковать противника с фланга сразу же, как только начнется столкновение. Такие же распоряжения были даны и Кратеру, и тем войскам, которые оставались в лагере. Индийский царь, приведенный в замешательство этими передвижениями, безуспешно пытался остановить наступление македонян, осуществляя усиленную разведку; генеральное сражение стало неизбежным.

Армия Пора состояла из 30 тысяч человек пехоты, 4 тысяч всадников, а также 300 боевых колесниц и 200 слонов. Она была выстроена в одну линию: пехота — в центре, кавалерия — на флангах. Слоны, как передают, стояли на расстоянии ста футов друг от друга на всем пространстве поля, где должна была состояться битва. Их прикрывали колесницы, расположенные впереди и вокруг флангов. Между слонами располагались отряды пехоты, которым было приказано ни при каких обстоятельствах не оставлять этих животных и не давать противнику возможности обратить их в бегство. Я склонен полагать, основываясь на описании деталей сражения, что правое крыло индийцев упиралось в Гидасп, и Пор, считая, что с этой стороны он надежно защищен рекой, поставил здесь незначительное количество кавалерии. Таким образом, большая часть его всадников и колесниц должна была быть на левом фланге, повисавшем, в некотором роде, в воздухе и нуждавшемся в усилении. Одно обстоятельство делает это предположение весьма правдоподобным: царь лично принял командование этим крылом (Polyaen., Strateg., IV, 3, 22).

Место, где должно было разыграться сражение, представляло собой обширное поле, которое специально выровняли и покрыли песком, чтобы сделать его удобным для атак колесниц и слонов. Однако данная мера оказалась бесполезной из-за обильных дождей, размывших почву и сделавших ее почти непригодной для передвижений тех и других, в то время как кавалерия и пехота имели возможность действовать повсеместно.

Мы не располагаем определенными данными относительно сил македонской армии. Текст обычно столь точного Арриана при описании этих событий становится темным и запутанным. К сожалению, Диодор и Квинт Курций вместо того, чтобы внести ясность, лишь добавляют неуверенности. Тем не менее, нам будет достаточно, чтобы решить этот вопрос, вспомнить, что Александр прибыл на поле битвы, имея только 6 тысяч человек пехоты и 5 тысяч всадников, форсировавших Гидасп вместе с ним. Мы сказали, что он оставил на другом берегу реки два корпуса, которые должны были вести наблюдение и имели приказ соединиться с Александром в случае начала военных действий. Известно, что часть этих войск действительно присоединилась к нему, но о реальной численности подкреплений мы можем строить одни предположения. Определенно можно лишь утверждать, что битва была продолжительной и к началу сражения македонские силы еще не были объединены. На основании этих данных я склонен полагать, что у Александра было от 15 до 18 тысяч солдат: этого, конечно же, было вполне достаточно для полководца, столь мало привыкшего считать, каким количеством людей располагает он и каким — его противники.

Прибыв на поле сражения, Александр приказал сделать привал, чтобы дать небольшой отдых своей пехоте, которая следовала за ним ускоренным маршем, и изучить диспозицию индийской армии. Он тут же понял, что наиболее сильной ее частью является центр, казавшийся издали крепостной стеной, где пехота образовывала куртину, а слоны возвышались как башни. Поэтому он не стал атаковать на этом участке фронта. Во главе фессалийской кавалерии, находившейся под командованием Птолемея и Пердикки, он бросился прямо на левый фланг противника, в то время как Кену с остальной частью конницы было приказано опрокинуть правый фланг индийцев, после чего развернуться и поддержать атаку самого Александра. Пехота под командованием Антигена и Селевка должна была оставаться на своих позициях и быть готовой вступить в битву сразу же, как только фланги противника будут обращены в бегство. Эти поспешно отданные распоряжения имели полный успех. Кен не встретил сильного сопротивления, поскольку, как мы сказали, правое крыло было наиболее слабым в армии Пора. Оказавшись между рекой и полем битвы, он обогнул армию противника с тыла и соединился с Александром, который во время атаки на левый фланг встретил упорное сопротивление. Маневр Кена решил судьбу этого крыла индийцев, которое, попав в окружение, в скором времени было обращено в беспорядочное бегство. Те, кто не пал под ударами македонян, рассеялись по полю или бросились искать спасения позади слонов.

Теперь наступила очередь ввести в бой фалангу. Она начала наступление. Впереди нее двигались отряды легкой пехоты, которые забрасывали врага градом метательных снарядов. Пор приказал ввести в дело своих слонов, которые сначала разогнали стрелков, но, когда подоспела фаланга вместе с аргираспидами, сражение разгорелось с новой силой. Слоны давили пехоту, пехотинцы поражали животных своими копьями; всадники бились насмерть; колесницы, пращники, лучники окружали место кровавой бойни⁴.

В этом беспорядочном скоплении людей и животных в наиболее критическом положении оказалась индийская пехота: зажатая между кавалерией Александра, наседавшей на нее с тыла, и слонами, стоявшими впереди нее, она не могла раздвинуть свои ряды, чтобы дать проход этим четвероногим, которые, придя в ярость из-за полученных ран, убивали друзей и врагов; в то же время македоняне ввиду того, что они находились перед слонами, могли расступаться и выпускать их всякий раз, когда не было другой возможности справиться с этими животными. Добавим, что Александр, который предвидел все, позаботился снабдить своих солдат остро заточенными топорами и саблями в виде серпов, чтобы они имели возможность перерубать слонам сухожилия на ногах и отсекать хоботы. Эта предосторожность оказалась весьма полезной для него, и, если верить тому, что говорит Квинт Курций, Александр поставил ее себе в заслугу, когда позднее обращался к своим солдатам (Quint. Curt., IX, 2)⁵.

Тогда Пор предпринял последнее усилие: он собрал отряд отборных воинов, впереди в линию поставил слонов и храбро атаковал греков. Однако Александр держал наготове резерв из фракийцев и агриан, мужественно отразивших последний натиск индийцев. В это время вдали показались знамена Кратера, который, перейдя Гидасп, стремительно приближался, чтобы принять участие в сражении. Все надежды индийцев рухнули, и их несчастный царь оказался захваченным всеобщим бегством. Тем не менее, за победу предстояло еще побороться. Александру неоднократно приходилось сражаться за свою собственную жизнь, и, согласно Юстину, спасением он был обязан исключительно самопожертвованию своих телохранителей или, как о том говорит Авл Геллий, проворству и храбрости своего коня. Это преданное животное заплатило собственной жизнью за славу спасителя своего хозяина, и последний в знак вечной признательности дал основанному им городу имя Букефалия (Justin., Hist, philippic., XII, 8; A. Gell., Noct. attic., V, 3; Plut., Alexand., 41; Strab., Geogr., XV).

Ввиду того что битва произошла на равнине, которая не давала никакого убежища для побежденных, многие из них погибли во время бегства. Арриан доводит их потери до 20 тысяч пехотинцев и 3 тысяч всадников, не считая колесниц и всех слонов, 80 из которых живыми были захвачены македонянами; победители же, напротив, согласно словам того же историка, оплакивали только 310 своих товарищей. Такая разница в соотношении потерь после ожесточенного сражения, длившегося, согласно Курцию Руфу и Плутарху, большую часть дня, кажется мне преувеличенной. Диодор, который также сообщает, что македоняне захватили 80 слонов, доводит потери Александра до 1 тысячи человек, а Пора — до 12 тысяч погибших и 9 тысяч пленных. Эти данные кажутся мне более правдоподобными, и я их принимаю тем более охотно, что они показались приемлемыми рассудительному Сент-Круа⁶.

Как известно, наиболее славным результатом этой победы было пленение отважного царя индийцев. Будучи тяжело раненым, он отступал сидя на своем слоне, когда победитель обратился к нему с великодушными предложениями, которые тот решил принять: речь не шла о том, чтобы он понес какой-либо ущерб, Александр не только оставлял ему его владения, но, если верить Плутарху, добавлял к ним такую территорию, которая превращала его в самого могущественного монарха Индии. Успех до такой степени вскружил голову завоевателю, что он смотрел на себя уже как на владыку мира и давал не только то, чем владел, но и то, что лишь предполагал завоевать.

Гордый своей первой победой, одержанной над слонами, Александр посвятил солнцу того из них, на котором восседал Пор. Он дал этому великолепному животному имя Аякс и покрыл его роскошными попонами, украсил бивни золотыми браслетами, на которых была сделана надпись: «АЛЕКСАНДР, СЫН ЮПИТЕРА, ПОСВЯЩАЕТ СОЛНЦУ ЭТОГО СЛОНА» (Pilostrat., Apollon, vita, II, 12).

Арриан был моим главным гидом в рассказе об этой битве как наиболее здравомыслящий и наиболее осведомленный из историков Александра; к тому же то обстоятельство, что он сам был военным человеком, при изложении материала подобного рода дает ему право на наибольшее доверие. Тем не менее, мне кажется, что он преувеличил число слонов Пора или, по крайней мере, те 200 слонов, о которых он упомянул, не могли быть все выстроены, как он говорит, перед индийской пехотой с интервалами в один плетр друг от друга⁷. Действительно, Диодор насчитывает всего 130 слонов в армии Пора, а согласно Курцию Руфу, у этого царя их было только 85. Истинная цифра, по-видимому, находится где-то между этими двумя, и мы, несомненно, весьма приблизимся к ней, если будем считать, что всего было от 100 до 120 слонов.

Посмотрим, возможно ли даже после такого количественного сокращения поставить этих животных перед центром армии на том расстоянии друг от друга, которое обозначил Арриан. По правде говоря, у нас не хватает сведений о построении древних армий индийцев, но на основании того, что эти народы использовали меч, копье и щит, должно естественным образом следовать, что каждый воин занимал в ряду пространство, равное трем футам. Это пространство в действительности крайне необходимо для солдата, чтобы он мог свободно действовать оружием, и именно такое пространство, согласно Полибию, греческий и римский воин занимали на момент начала сражения. Если мы примем эти расчеты, то нам останется при определении протяженности боевого строя только выяснить, сколько рядов образовывала пехота Пора. Здесь, как и выше, ввиду отсутствия конкретной информации, мы вновь должны прибегнуть к аналогии.

Как известно, глубокое построение всегда было наиболее распространенным в древних армиях. Такой боевой порядок, будучи естественным следствием вооружения этих народов и их способа ведения сражения, оставался определяющим вплоть до момента изобретения пороха. Древние персы сражались строем в 24 человека в глубину. Кир отступил от данного правила только во время битвы при Фимбрарах, когда разделил надвое ряды своих воинов, чтобы сделать фронт армии такой же длины, что у противника. Во время той же самой битвы пехота Креза была построена в 30 человек в глубину. Существовали даже построения в виде квадрата со стороной по 100 человек⁸. Индийцы, вероятно, следовали тактике, схожей с тактикой персов, их соседей.

Впрочем, македоняне сражались строем глубиной в 16 человек; Пор, который, вне всякого сомнения, был осведомлен о порядке построения армии Александра, не мог бы, не уготовив себе поражения, избрать строй меньшей глубины. Таким образом, у нас есть все основания полагать, что индийская пехота образовывала, как минимум, от 12 до 15 рядов, а выражение Арриана подкрепляет данное предположение, поскольку, говоря об армии Пора, он использует слово «фаланга», которое в соответствии с военной доктриной греков подходило только для построения определенной глубины (Arrian., Exped. Alex., V, 15).

Базируясь на этих расчетах, мы легко можем определить, что 30 тысяч человек Пора могли образовать фронт длиной только в 6 или 7 тысяч футов. Я сказал — 30 тысяч, чтобы рассмотреть вопрос с наиболее благоприятной для рассказа Арриана стороны, поскольку иначе пришлось бы уменьшать количество отрядов, поставленных в интервалах между слонами, что привело бы к значительному уменьшению фронта индийской пехоты. Но даже если мы сохраним максимальную протяженность фронта, ясно, что места останется только для 60-70 слонов, если, конечно, мы не сочтем нужным предположить, что эти животные стояли ближе к друг другу, с интералами всего лишь в 50 футов, как это утверждает Полиен (Polyaen., Strateg., IV, 3, 22); тогда можно было бы разместить приблизительно 120 слонов. Впрочем, можно согласовать эти две различные версии, предположив, что у Пора на самом деле было 200 слонов, но лишь часть из них он разместил перед своей пехотой, другие же были оставлены с отрядами, находившимися на берегу Гидаспа для того, чтобы вести наблюдение за передвижениями Кратера и Мелеагра (Arrian., Exped. Alex., V, 15)⁹. Можно также заключить из сообщения Диодора, что Пор оставил некоторое количество слонов в резерве и ввел их в сражение только в момент крайней опасности (Diodor. Sicul., XVII, 88)¹⁰.

Чтобы закончить с тем, что касается сражения при Гидаспе, я добавлю, что, если верить Полиену, у Александра также были слоны, которых он расположил слева от своей фаланги (Polyaen., Strateg., IV, 3, 22). Но это обособленно стоящее сообщение компилятивного автора, который часто грешит отсутствием критического взгляда на вещи, ничего не значит против молчания Арриана, Курция Руфа, Диодора и Плутарха, которые, конечно же, не упустили бы столь важное обстоятельство. Несомненно, Александр мог накануне битвы располагать большим количеством слонов; впрочем, автор «Стратегем» не увидел, что у Александра не было возможности вести этих животных за идущей ускоренным маршем колонной, вынужденной форсировать крупную реку во время ночной грозы и поблизости от противника. Александр поставил бы под угрозу успех своего плана и жизнь своих воинов, если бы его передвижения были скованы из-за массивных четвероногих, которые, учитывая, что македоняне не были знакомы с искусством управлять ими, могли к тому же лишь дезорганизовать армию и посеять беспорядок на поле битвы.

После победы при Гидаспе Александр оказался обладателем всех слонов Пора, и их число вкупе с теми, которыми он уже обладал, очень скоро было увеличено за счет слонов, которых ему дарили другие государи Индии: как минимум 40 животных он получил от одного из них — Абисара, и, согласно Арриану, после перехода македонской армии через Акесин отослал Пора в его владения, приказав, чтобы тот привел к нему вместе со своими отборными войсками всех слонов, которых сможет собрать (Arrian., Exped. Alex., V, 20; 21). Наконец, Александр должен был получить еще какое-то количество этих животных после побед, одержанных над оксидрахами и маллиенами (жителями современного Мультана). Таким образом, позволительно будет предположить, что у него их было несколько сотен к тому времени, когда он повернул назад, чтобы вернуться в Персию.

Кратер, которому было поручено сопровождать слонов, избрал дорогу по левому берегу Акесина и Инда и довел их до Патталы (современная Татта), где река разделялась на множество рукавов. Отсюда он перевел их на правый берег; но вместо того, чтобы следовать за основными силами армии в палящие пески Гедрозии (Мекран), где слоны погибли бы от жажды и переутомления, он приказал вести их через Арахозию и Дрангиану и присоединился к армии только в Кармании (Фарсистан); далее он последовал за ней в Персеполь, Сузы и Вавилон.

Слоны, безусловно, увеличивали внушительность триумфального въезда завоевателя в последний их этих городов, где его возвращения ожидали послы стольких народов и куда прибыло множество царей и сатрапов, чтобы пасть ниц перед новым владыкой Вселенной (Justin., Hist, philippic., XII, 13)¹¹. Известно, как Александр гордился тем, что стал обладателем этих великолепных четвероногих, которых рассматривал как наиболее ценную награду за свои победы. Он использовал их, чтобы придать своему двору как можно больше пышности, особенно во время торжественных приемов, которые давал грекам либо варварам. Послы видели множество шеренг слонов, покрытых прекрасными попонами и драгоценными украшениями и стоявших вокруг палатки или трона Александра (Arrian., Exped. Alex., V, 20; 21; 29; Quint. Curt., IX, 3; Athen., Deipnosoph., XII, 9; Polyaen., Strateg., IV, 3, 24; Diod. Sicul., XVII, 87, 88)¹². Этот обычай, который он ввел, утвердился у восточных монархов, стремившихся подражать пышности и великолепию его двора. После всего сказанного мнение, согласно которому Александр совершил свой триумфальный въезд в Вавилон на колеснице, запряженной слонами, кажется вполне правдоподобным¹³. Определенно эти животные сопровождали его погребальный кортеж, и изображение слона не преминули сделать на парадной колеснице, которой предстояло отвезти в Египет бренные останки победителя Пора (Diodor. Sicul., XVIII, 26; 27; 28)¹⁴.

Примечания:

[1] Sainte-Croix G.-E.-J. Examen critique des anciens historiens d’Alexandre le Grand. Paris, 1804; Flathe L. Geschichte Makedoniens und der Reiche, welche von makedonischen K?nigen beherrscht wurden. In 2 Bd. Bd. I. Leipzig, 1834.
[2] Pendjab или Panjab — буквально «пять рек», происходит от двух индийских слов pendi (пять) и ab (вода). Это название получили земли, лежащие между Индом и четырьмя его притоками Гидаспом, Акесином, Гидраотом и Гифасисом, упоминание о которых часто встречается у историков Александра. Вот их современные названия на различных индийских диалектах: Гидасп — B?hut, Ch?lum или Dj?lem; Акесин — Ch?neab или Jenhaut; Гидраот — Ravy или Rauw?e; Гифас — B?yah или В iah.
[3] «Alexander contemplates et regem et agmen Indorum, tandem, inquit, par animo meo periculum video; cum bestiis simul, et cum egregiis viris res est» («Александр, осмотрев царя и войско индийцев, сказал: „Наконец-то я вижу равную моему духу опасность; предстоит иметь дело со слонами и выдающимися мужами“») (Quint. Curt., VIII, 14).
[4] «Anceps ergo pugna nunc sequentium, nunc fugientium elephantos in multum diei varium certamen extraxit» («Итак, битва шла с переменным успехом, они то преследовали слонов, то бежали от них, и такое противоборство продолжалось большую часть дня») (Quint. Curt., VIII, 14, 28).
[5] «Tam vasta corpora securibus falcibusque mutilata sunt» («Но их огромные тела были изувечены топорами и серпами»),
[6] Sainte-Croix G.-E.-J. Examen critique…
[7] Около 95 футов в соответствии со старой парижской системой мер.
[8] См.: Fr?ret N. Remarques sur la Bataille donn?e ? Thymbr?e entre les arm?es de Cyrus et de Cr?sus // ?vres compl?tes de Fr?ret. En 20 t. Paris, 1796.
[9] «???? ??? ?? ??????? ??? ????????? ??? ?? ????? ??????? ????? ??? ??? ??????????? ????????, ?? ?????? ??? ??? ????? ???? ??? ??????? ??????» («Но он оставил нескольких слонов с небольшой частью войска в лагере, чтобы отпугнуть от берега всадников Кратера»).
[10] Диодор говорит, что у Пора было 50 тысяч пехоты; однако здесь я не колеблясь отдаю предпочтение Арриану.
[11] Согласно этому историку, к Александру прибыли тогда не только послы Карфагена и галлов, но также некоторых государств Италии, под которыми, конечно же, нужно понимать греческие колонии, находившиеся на юге полуострова.
[12] Schlegel A. W. von. Indische Bibliothek.
[13] К сожалению, мы не располагаем никакими памятниками, способными подтвердить это предположение. Прекрасный серебряный медальон из королевского кабинета, представляющий Александра на колеснице, запряженной четырьмя слонами, опубликованный Купером, признан сегодня поддельным.
[14] В великолепном труде Сент-Круа можно увидеть изображение этой погребальной колесницы, о которой можно многое узнать из исследования г-на Катрмера де Кенси. См: Collection de l’institut (classe d’histoire et de litt?rature anciennes). T. VI. Paris, 1818.

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.