Общие соображения, касающиеся слонов (Armandi P. D.)

Сведения из естественной истории — Африканский вид — Азиатский вид — Физические особенности этих двух видов и их повадки — Как происходит размножение слонов — Продолжительность их жизни — Относительно их умственных способностей и легкости в приручении — Об удивительной твердости их кожи — О том, что они могут легко приходить в ярость — Географический ареал обитания этих животных — О том, что в древности африканские слоны были повсеместно распространены в Северной Африке. Азиатские слоны — Каким образом происходили отлов и дрессировка этих животных.

Слоны, обитающие в экваториальных районах Старого Света, делятся на два вида: слон азиатский (ELEPHAS INDICUS) и слон африканский (ELEPHAS CAPENSIS). Внешние различия, существующие между этими двумя видами, не сильно заметны и были точно определены только в последнее время. Отмечалось главным образом, что азиатский тип достигает более крупного размера, имеет более массивную голову, две пирамидальные выпуклости на черепе, лоб плоский или же слегка вогнутый и уши средней величины; африканский слон, напротив, обычно меньшего размера, у него шарообразная голова, выпуклый лоб, а уши заметно крупнее и свешиваются до плеч; мы бы сказали, что природа пожелала отметить эти два вида разницей в лицевом угле, подобно той, какая наблюдается между лицом негра и европейца; наконец, бивни у африканского слона обычно более длинные и мощные, чем у азиатского. Другие отличительные признаки, которые естествоиспытатели выделили в строении этих двух видов, не затрагивают темы нашего исследования¹.

Однако их нрав демонстрирует гораздо более заметные различия, чем их внешнее строение. По сравнению с азиатским слоном африканский труднее приручается, менее сообразителен и менее храбр; мы сказали бы даже, что он чувствует свою неполноценность, поскольку всякий раз, когда встречается с азиатским слоном, не может выдержать натиска его атаки. Этот факт не остался незамеченным древними писателями, и у нас будет случай отметить это, когда мы будем рассказывать о сражениях, в которых принимали участие оба вида слонов. «Индия, — говорит Диодор Сицилийский, — вскармливает невероятное количество слонов, которые храбростью и силой намного превосходят тех, которых порождает Ливия» (Diodor., Sicul., II, 35). Римляне, которые отлично видели эти различия, дали название «индийских» (Indi) тем слонам, которые происходили из Азии, и «ливийских» (Libyci), «африканских» или «маврских» (Mauri), — тем, которые происходили из Африки («Indicum Afri pavent, пес contueri audent»²). То же самое наблюдение было сделано Аристотелем, Титом Ливием, Страбоном, Помпонием Мелой и другими авторами (Plin., NH, VIII, 9; Aristot., Hist, animal., I; II; III; VIII; IX; Tit. Liv., XXXVII, 39; Strab., Geogr, XV; Pompon. Mela, III, 7)³.

Для нас важно определить характерные отличия этих двух видов слонов, поскольку они поочередно принимают участие в битвах, о которых нам предстоит рассказать. Азиатские слоны были в армии Пора, а также в армиях Александра и его преемников. Те слоны, которые принимали участие в знаменитом походе Пирра, принадлежали к тому же самому виду. Африканские слоны входили в состав главным образом армий Птолемеев и карфагенян. Югурта воспользовался ими в борьбе против Метелла, а Юба — против Цезаря. Римляне в тех редких случаях, когда им доводилось применять этот род войск, пользовались почти всегда африканскими слонами. Им действительно было намного проще получать этих животных из Африки, более или менее непосредственно подчиненной их влиянию, чем из удаленных индийских областей. Добавлю, что почти все слоны, изображенные на римских монетах, относятся к африканскому типу: величина ушей и выпуклость лба не оставляют в этом никаких сомнений; в то же время было отмечено, что слоны, изображенные на монетах Александра и Селевкидов, имеют все признаки, характерные для индийского вида.

Обычный рост азиатского слона составляет от девяти до десяти футов, самки имеют меньшие размеры; что же касается африканских слонов, то они редко превышают восемь футов. Древние, а также некоторые современные путешественники упоминали, по правде говоря, о более крупных особях, однако, по всей вероятности, это не более чем преувеличения. Г-н Коре, в ведении которого находились слоны Индийской компании, уверяет, что средний рост этих животных составляет от восьми до девяти футов; Бакингем, долгое время находившийся в Индии, говорит, что самый большой слон, которого он когда-либо видел, достигал в высоту десяти английских футов и шести дюймов; наконец, майор Форбс, одиннадцать лет проживший на Цейлоне, лишь однажды видел слона, рост которого превышал десять футов; к тому же он утверждает, что животные даже в девять с половиной фунтов встречаются нечасто⁴. Впрочем, кое-кто считает, что в Тонкине и Кохинхине можно встретить слонов и более крупных размеров, однако определенных доказательств этого нет.

Силой слоны, безусловно, превосходят любых других наземных животных, тем не менее, эта сила не столь велика, как позволяют предположить их масса и размеры: слон может поднять хоботом вес в двести фунтов, а на своих бивнях — тысячу фунтов; но подобные усилия носят лишь кратковременный характер, поэтому не могут служить основанием для предположений. Нет ничего более неистового, чем первый натиск этого гиганта, когда он приходит в состояние гнева или ярости, однако он с трудом переносит непрерывную работу, поэтому грузы, которые помещают на слоне во время путешествия, почти никогда не превышают 2 000-2 500 фунтов. С такой ношей слон может делать 12 или 15 лье в день; если увеличить этот груз, то слон быстро утомляется, перестает слушаться и будет отказываться идти вперед. Обычная скорость, с которой передвигается слон, почти не превышает скорость движения лошади; если же его погоняют, он движется способом, напоминающим иноходь, что по скорости соответствует галопу. Слон твердо ставит ногу и идет очень осмотрительно, поэтому редко оступается. Несмотря на это, слон остается неудобным средством передвижения из-за своего постоянного раскачивания из стороны в сторону и неровной походки.

Слон легко плавает и погружается в воду меньше, чем остальные четвероногие. Это происходит благодаря округлости его форм и объему грудной клетки; впрочем, хобот, который слон поднимает вверх, чтобы дышать, позволяет ему погружаться под воду без риска захлебнуться.

Элиан рассказывает, что когда стадо этих животных переправляется через реки, то более сильные несут тех, кто поменьше, на своих бивнях (Aelian., Animal., VII, 15; XIII, 8)⁵.

Индийцы научились использовать эту способность слонов всякий раз, когда им было необходимо перевозить через глубокие реки товары или воинские отряды: люди прыгали в воду и, чтобы достичь противоположного берега, хватались за уши или хвост животного. У Тацита мы читаем, что парфянский царь Вологез переправился через реку Арсаний восседая на слоне (Tac., Annal., XV, 15). Великий Хосров, обращенный в бегство армией греческого императора, пересек Евфрат на спине слона. Султан Хумаюн таким же образом дважды переправлялся через Ганг, чтобы уклониться от встречи со своими врагами. Во времена менее отдаленные продвижение знаменитого Надир-Шаха после победы, одержанной им при Дели, было задержано разливом рек Пенджаба и Кабулистана. Своим спасением он был обязан лишь большому количеству слонов, которых вел с собой и с помощью которых смог форсировать Инд и другие речные потоки, преграждавшие ему путь. Об этих событиях мы поговорим более подробно в двух последних главах настоящего труда.

Должны ли мы считать, что слон размножается в неволе как домашние животные, или же он подобен тем животным, которым для производства потомства необходимы свобода и лесной покров? Мнения естествоиспытателей по этому вопросу разделились, и, как мне кажется, у нас нет достаточного количества данных, чтобы дать на него окончательный ответ.

Согласно Бюффону, слон лишь частично может переносить ярмо человека; отдельные особи якобы смиряются с неволей, вид же в целом сохраняет свою независимость. Эта гипотеза скорее хитроумна, нежели правильна: в действительности было отмечено, что в неволе слоны не способны к воспроизводству, и этот факт был подтвержден тем самым г-ном Корсом, на которого мы уже ссылались и который имел возможность исследовать данный вопрос, и даже определил, что период беременности у слонов составляет двадцать месяцев и восемнадцать дней⁶. Элиан сообщает, что были слоны, родившиеся в Риме, и в качестве примера приводит тех, которые приняли участие в играх, устроенных Германиком. Его слова подтверждает Колумелла (Aelian., Animal., II, 11; Columella, De re rust., Ill, 8). В «Истории монголов» Рашида Эльдина, переведенной ученым Э. Катремером, мы находим документы, доказывающие, что слоны могут размножаться в неволе, хотя это и происходит крайне редко; можно даже утверждать, полагаясь на тщательное наблюдение Фуше д’Опсонвиля, что большинство самок, родивших в неволе, были уже беременны к тому моменту, когда их поймали, или же убежали, чтобы зачать от диких слонов, что, действительно, несколько раз имело место⁷.

Как бы то ни было, можно сказать определенно, что в Индии никогда не возникало мысли разводить слонов, хотя это было бы более надежно и менее накладно, чем отлавливать их. Таким образом, в принципе мы можем считать, что практически не существует одомашненных слонов, которые не были бы прежде дикими.

Для ежедневного пропитания слону необходимо приблизительно двести фунтов травы и кореньев. Когда желают увеличить силы и энергию слона, ему дают рис, сахар, хлеб, фрукты и даже вино, водку, перец и другие тонизирующие средства.

Из-за того, что не было более-менее непрерывных наблюдений за слонами, мы не можем с точностью сказать, какова продолжительность их жизни. Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо изучать этих животных в диком состоянии, в их естественной среде обитания, поскольку жизнь в неволе сокращает их дни. Что же касается тех животных, которые влачат свое печальное существование в зверинцах Европы, то нет никакого сомнения в том, что суровость климата, изменение пищевого рациона и недостаток движения способствуют их преждевременной смерти. Древние чрезмерно преувеличивали продолжительность жизни слонов. Онесикрит, цитируемый Страбоном, отпускает им более трехсот лет. Согласно Филострату, слон Пора жил еще четыреста лет после смерти этого царя. Плиний определяет границы жизни этих четвероногих в 200-300 лет. Аристотель, полагавший, что им отпущено 120-200 лет, более близок к истине (Strab., Geogr., XV, 1; Philostrat., Apollon, vit., II, 12; Plin., NH, VIII, 10; Aristot., Hist, animal., IX, 72). В действительности,.согласно «Ay?en Akbery», слон живет не более ста двадцати лет⁸.

Не только в отношении размера слон занимает первое место среди четвероногих. Этой привилегией он обязан в особенности благодаря своему редкостному уму. Однажды укрощенный и прирученный человеком, он становится не только покорным слугой, но, мы бы сказали, почти преданным другом. Он не только подчиняется голосу своего хозяина, но еще и старается читать желания в его глазах и предупреждать их. Большинство животных к подчинению побуждает страх, слона же заставляют подчиняться симпатия и благодарность. Он привязывается к своему благодетелю, рискует, служа ему, и защищает его ценой своей жизни. Однако если он хранит воспоминания о добром отношении к себе, то не забывает и о нанесенных оскорблениях, и если получает их, то долгое время ждет удобного случая, чтобы отомстить.

До изобретения пороха большое значение этому животному придавала необычайная твердость его кожи, говоря о которой основательный Кассиодор справедливо использовал эпитет «ossea» (костяная) (Cassiod., Epist., X, 30). Чтобы бороться с этим гигантским четвероногим, древние создавали необыкновенные виды оружия и, часто сражаясь против него, были вынуждены идти, так сказать, напролом, используя боевые машины. Даже в наши дни ружья недостаточно эффективны в борьбе со слоном: в нескольких случаях необходимо было произвести целую серию выстрелов, и затем из тела поверженного животного извлекали до восьмидесяти пуль⁹. Не так давно для охоты на двух слонов, которые производили большие опустошения в Бомбейском округе, потребовалось послать войска вместе с пушкой; и животных смогли убить только после того, как было сделано множество залпов крупной картечью¹⁰. Впрочем, подобные факты происходят почти у нас на глазах: весь мир слышал о слоне, которого в 1820 г. в Женеве были вынуждены прогонять при помощи пушечных выстрелов, и о слоне, от которого смогли избавиться двумя годами раньше в Венеции, только прибегнув к тому же самому способу¹¹.

Это ценное преимущество, которое сделало слона почти неуязвимым, подтолкнуло поэта Лукана к следующему прекрасному описанию:

…Densis elephas oppressus ab armis
Omne repercussum squalenti missile tergo
Frangit, et haerentes mot acute discutit hastas:
Viscera tuta latent penitus, citraque crurorem
Confixa stant tela ferae; tot facta sagittis,
Tot, jaculis, unam non expient vulnera mortem¹².
(Lucan., Pharsal., VI, 209 sqq.)

Страбон утверждает, что мавры и нумидийцы делали непробиваемые щиты из кожи этого животного (Strab., Geogr., XVII, 3); таков был, если верить словам Аппиана, щит у Масиниссы. Помпоний Мела рассказывает, что в его время в Тингисе показывали один из таких щитов невероятного размера и говорили, будто бы он принадлежал гиганту Антею (Pompon. Mela, I, 5). Наконец, сегодня жители Сенара и абиссинцы делают из кожи слона щиты, которые дают им защиту от стрел и иногда даже от пуль.

Полагают, и это повторялось неоднократно, что слон не причинит никакого зла тем, кто его не спровоцировал. Это утверждение, принятое Бюффоном, может считаться верным только с оговорками: в действительности известно, что в некоторые периоды года и особенно в период спаривания слон подвержен приступам ярости, которые толкают его на убийства и разрушения; тогда слоны выходят из своих убежищ, уничтожают урожаи, вырывают деревья, опрокидывают хижины и бросаются на людей, имевших неосторожность оказаться рядом с ними. К счастью, эти пароксизмы продолжаются всего несколько недель, во время которых слоны вступают в ожесточенные столкновения друг с другом за обладание самками. Плиний отлично знал об этой особенности: «Circa coitus, maxime efferantur, et stabula Indorum dentibus stemunt» (Plin., NH, VIII, 9)¹³. Аристотель говорил об этом до римского естествоиспытателя (Aristot., Hist, animal., VI, 17; 18). Слоны, охваченные любовной яростью, известны в Бенгалии под названием must, что значит бешенный, а на Цейлоне под названием runk?dors. Это объект страха для путешественников, и я могу привести множество примеров несчастий, которые они причинили своим жертвам¹⁴.

Африканские слоны подвержены приступам неистовства так же, как и азиатские. Англичане недавно поставили по ту сторону от Фишривер военный пост, связанный с их колонией в Капе. Этот пост, названный Фридериксбург, был окружен только одним рядом палисада. Дикие слоны, которые бродили ночью поблизости, вырывали колья, опрокидывали бараки и убивали солдат. Чтобы защититься от их вторжений, были устроены ров и бруствер, на котором установили артиллерию. Когда слоны появились вновь, их отогнали залпами орудий, однако животные окончательно отказались от своих атак только после того, как пятнадцать из них остались лежать на месте убитыми. Эта склонность слона к разрушению — известный факт, который древние использовали, чтобы штурмовать укрепленные места; у нас будет случай поговорить об этом ниже.

Слоны представляют собой вид, живущий исключительно на старом континенте, где занимают территории приблизительно между тропиками. В Африке, если двигаться от побережья Сенегала, слона можно встретить во внутренних землях и вдоль побережья вплоть до реки Оранжевой и окрестностей мыса Доброй Надежды; часть прибрежной полосы Гвинеи получила название Берега Слоновой Кости из-за торговли слоновыми бивнями, которая здесь шла; наконец, есть Бухта слонов в королевстве Бенгела и Река Слонов в Капском губернаторстве. Однако прогресс колонизации заставил этих животных уйти во внутренние земли, где во все времена, согласно свидетельствам Геродота, Страбона и Льва Африкана (Herodot., III, 97,114; Strab., Geogr., XVII, 2; Leo. Afric., Africae descript., t. II), их было очень много. Послы, отправленные Юстинианом в 531 г. к царю Эфиопии, рассказывали, что они видели между Аксумом и Адулисом стадо слонов, состоявшее, как минимум, из пяти тысяч голов¹⁵. Майор Денхем, путешествовавший в 1823 г., встретил много сотен слонов на берегах озера Чад; естествоиспытатель Руппель и путешественник Роше д’Эрикур видели недавно их множество в Абиссинии, на побережье Адена и в королевстве Шоа¹⁶. Наконец, слоны обитают на всем пространстве от Донголы и Сенара, вплоть до Кафр и бушменов, и корабли, отплывающие от Занзибара и Мозамбика, увозят большое количество слоновой кости.

Эфиопы охотились на слонов во все времена — ради слоновой кости и ради их мяса, которое использовали в пищу. Эта еда была особенно в большом почете была у троглодитов, живших на побережье Арабского залива и которым по этой причине дали название элефантофагов (слоноядцев) (Agatharchd., De mari rubro). Такова была единственная польза, которую эти народы могли получить от благородного четвероногого; и, действительно, мы не знаем ни одного примера использования ими слонов либо в военных целях, либо в качестве вьючного животного.

Что касается внутренних эфиопов, то можно утверждать, что во времена Ксеркса они не знали, каким образом слоны могут быть использованы на войне. В самом деле, эфиопы предоставили этому государю для его знаменитого похода в Грецию сильный отряд войск, хотя царь, который потребовал от арабов эскадроны всадников на верблюдах и старался объединить все средства, способные повлиять на приготовления и обеспечить успех его предприятию, не преминул бы потребовать у них и слонов, если бы они могли их дать (Herodot., VII, 70). Даже в VI в., если верить свидетельству Косьмы Индикоплова, совершившего в ту эпоху путешествие в Эфиопию, народы этой страны еще не владели искусством дрессировки слонов. Они пытались, однако, время от времени укрощать некоторых из них, используя затем для развлечений или для службы при дворе; этот вид роскоши пользовался у них уважением, если мы примем на веру слова англичанина Веббе, посетившего Абиссинию в конце XVI в. Можно также добавить сюда донесение испанца Мармола, относящееся к той же эпохе, в котором он упоминает, что абиссинцы пытались использовать слонов для войны; но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, что никаких достоверных фактов на этот счет не существует.

Слоны не всегда жили только в тех частях Африки, о которых мы только что упомянули, было время, когда они свободно бродили по всей территории, простирающейся от Средиземного моря вплоть до гор Атласа. Я посчитал важным постараться собрать здесь доказательства этого факта, который заслуживает внимания как естествоиспытателя, так и археолога.

I. Если начинать с наиболее древних документов, то я привел бы сначала Перипл Ганнона, ценный фрагмент, древность которого определяют в две тысячи четыреста лет. Этот мореплаватель, отправленный карфагенянами, чтобы обследовать западное побережье Африки, рассказывает, что, едва только он миновал Геракловы столпы, как тут же увидел множество слонов, которые свободно паслись на берегу, т. е. поблизости от сегодняшнего мыса Спартель (Hannon., Peripl.). Геродот утверждает, что в той части Африки, которая находится на западе от реки Тритон, росли леса, в которых укрывалось большое количество слонов (Herodot., IV, 191). Тритон стекает с Атласа и впадает в Малый Сирт: таким образом, страна, описанная Геродотом, является не чем иным, как древней Бизанценой, другими словами, частью современного регентства Тунис.

II. Согласно Диодору Сицилийскому, между западным берегом Нила и песками Ливии находилась область, отличавшаяся своим плодородием, куда направлялись стада слонов, привлеченные сочными травами и кустарниками, которые там росли в изобилии (Diodor. Sicul., Ill, 10). Хотя топография этой части Африки претерпела значительные изменения, я считаю, что места, обозначенные Диодором, могут быть только окрестностями озера Мёрис, где находилась плодородная равнина, орошаемая некогда Ликом, рекой теперь пересохшей, русло которой, однако, еще видно. Рядом с этим местом находился небольшой оазис, получивший известность благодаря изобилию своих вод и свежести растительности. Если принять это предположение, которое, как мне кажется, согласуется с географией и рассказом историка, то получится, что слоны некогда жили на широте, по крайней мере, на десять градусов севернее той, на которой живут теперь.

III. Страбон называет много раз слона среди местных животных Мавритании (Strab., Geogr., XVII, 2). Полибий также говорит о большом количестве слонов, которое встречают в Африке, и хотя он не называет никакого конкретного места, ясно, что он имеет в виду римскую Африку, т. е. северную часть континента (Polyb., Fragm., XII). Согласно Помпонию Меле, существовали леса между горами Атласа и Гетулией, в которых водилось множество слонов. Эти данные, по моему мнению, относятся к той части Мавритании, которая омывается Атлантическим морем и именно в том месте, куда Плиний помещает автололов (Plin., NH, V, 1; 2). Элиан равным образом утверждает, что слонов встречают в лесах атласских гор и добавляет, что самые старые и больные из них приходят завершить свои дни в эти убежища, где беспокоить их у охотников не поднимается рука. Наконец, согласно тому же автору, императоры отправляли в Мавританию офицеров, чтобы организовывать охоту на слонов (Aelian., Animal., VII, 2; X, 1).

IV. Неоспоримое доказательство существования этих животных в Нумидии было дано Плутархом в жизнеописании Помпея (Plut., Pomp., 12). В самом деле, согласно биографу, этот военачальник после того, как в Нумидии были побеждены сторонники Мария, пожелал остаться в стране еще на несколько дней, чтобы устроить там охоту на львов и слонов. Выражение на несколько дней служит достаточным доказательством того, что Помпей не предполагал удаляться от мест, которые были театром военных действий, т. е. от берега Утики, где произошли, как мы расскажем об этом в XI главе этой книги, все события его короткой кампании.

V. Плиний говорит о существовании слонов в Нумидии и Мавритании как о современном ему факте: «Elephantos fert Africa ultra Syrticas solitudines et in Mauritania» (Plin., NH, VIII, 11)¹⁷. Итак, то, что латиняне называли Syrticae solitudines, было не только пустыней Барка, но также и песчаной равниной, прилегающей к Бизанцене, на которой находились такие города, как Капса, Фала, Суфетула и Суфул, и о которой часто идет речь при описании событий Югуртинской войны. Следовательно, область, которую Плиний обозначает как место обитания слонов, представляла собой кромку Феззана, или, скорее, часть Южной Бизанцены со стороны Libya palus и Tritonis lacus. Эти озера были ранее более значительными, чем сегодня, и их окружали обширные болота. Слонам, как известно, нравятся подобные условия местности. Данный вывод подкрепляется словами того же автора, который говорит в другом месте, что слоны живут по эту сторону от страны гарамантов, другими словами, по эту сторону от современного Феззана: «Excipiunt saltus repleti ferrarum multitudine: et introrsus elephantorum solitudines, mox deserta vasta ultraque Garamantes» (Plin., NH, V, 4)¹⁸. Эта страна, отделенная от Феззана обширными пустынями, могла быть только Бизанценой; свидетельство римского естествоиспытателя приобретает здесь больше убедительности, чем рассказ Геродота, сделанный за пять столетий до этого, как мы сказали выше.

В самом начале восьмой книги Плиний повторяет, что в его время слонов встречают в лесах Мавритании («in Mauritaniae saltibus»), и, когда он дает описание части этого царства, известной под названием Тингитана, он добавляет, что в горах, которые окружают этот край с востока, также водятся слоны: «Ipsa provincia ab Oriente montuosa, fert elephantos» (Plin., NH, V, 2)¹⁹. Горы же эти принадлежат к хребту Малого Атласа. Наконец, тот же самый автор говорит, что этих четвероногих встречают на горе Абила и на прилегающих горах, которые называли Семь Братьев (Id., ibid., 2). Эти указания прекрасно соответствуют тому, о чем рассказывается в Перипле Ганнона, с которого мы начали это обсуждение.

Такое положение вещей существовало еще в III в. н. э., что можно заключить из описания Мавритании Тингитаны, оставленного нам Солином²⁰. Ситуация изменилась к началу VII в., поскольку Исидор Сивильский после перечисления всех богатств этой самой провинции добавляет, что «некогда здесь встречали в большом количестве слонов, но теперь эти животные обитают только в Индии» («Olim etiam et elephantis plena fuit, quos sola nunc India paruit») (Isidor., Etymolog., XIV, 5, 12)²¹.

Следовательно, эпоху полного исчезновения слонов из цизатлантической Африки нужно помещать между III и VII веками христианской эры.

VI. Мне кажется доказанным, что карфагеняне получали своих слонов из Нумидии и Мавритании. Это следует прежде всего из одного пассажа Фронтина, в котором рассказывается, как Гасдрубал, замыслив захватить Нумидию и не желая, чтобы ее жители прежде времени поняли это, вступил на их территорию под предлогом охоты на слонов, поскольку эти животные водились там в изобилии («quibus ferax estNumidia») (Frontin., Strateg., IV, 7, 18). Данный факт некоторым образом дополняет один пассаж у Аппиана, где говорится, что карфагеняне, встревоженные приготовлениями Сципиона, намеревавшегося переправиться в Африку, и желая увеличить свои средства обороны, отправили Гасдрубала, сына Гисгона, произвести отлов слонов. Историк не сообщает, ни в каком направлении отправился этот полководец, ни сколько времени ушло на выполнение его миссии, но тут же говорит о его возвращении и показывает его разбившим лагерь у Утики со 140 слонами, из которых большая часть, несомненно, была отловлена в результате охоты (Appian., Bell, punie., 9; 13). Анализ хода событий убеждает в том, что Гасдрубал располагал лишь очень небольшим количеством времени, чтобы отправиться к пункту назначения, устроить охоту за слонами и вернуться с ними и многочисленным эскортом, всегда сопровождавшим его в подобных походах. Если добавить время, необходимое для усмирения слонов и обучения до такого состояния, чтобы они могли появиться в рядах армии, то мы увидим, что он мог их отловить только в Мавритании или Нумидии и, по всей видимости, в той части Бизанцены, где, как мы указали, в ту эпоху обитало большое количество этих животных. Предположить, что он продвинулся дальше и что карфагеняне в тех опасных условиях, в которых они находились, могли допустить длительное отсутствие лучшего полководца, остававшегося в Африке, кажется мне совершенно неприемлемым²².

VII. После подчинения Карфагена и завоевания Северной Африки изображения слона или женщины, голова которой украшена хоботом и бивнями, для римлян всегда оставались символом провинции, как свидетельствуют о том монеты и другие памятники. Подобные своеобразные гербы были, как правило, связаны с чем-то специфическим для страны. Так, изображение крокодила для римлян было символом Египта, пальма — Иудеи. Отсюда естественным образом следует вывод, что слон обитал тогда в Нумидии и Мавритании, территориях, которые образовывали римскую Африку. Добавлю, что изображение слона часто встречается также на небольшом количестве дошедших до нас монет-медалей царей этих стран.

VIII. В «Астрономиконе» Манилия имеется пассаж, который, как я полагаю, можно добавить к приведенным мной доказательствам. Этот поэт, современник Августа, говорит, что природа наказала карфагенян за те бедствия, которые они должны были однажды причинить Италии, населив их страну чудовищами и свирепыми животными, среди которых упоминает и слона: «Et vastos elephantos habet saevosque leones» (Manil., Astronomic., IV, 657 sqq.)²³.

IX. Светоний Паулин, наделенный консульским достоинством, имея в правление Клавдия в подчинении Мавританию, пересек великий Атласский хребет, проник даже немного южнее и, согласно Плинию, сохранившему для нас некоторые детали экспедиции, обнаружил множество слонов в лесах, покрывавших подножья гор. В соответствии с исследованиями ученого Валкенаера, страна, куда попал Светоний Паулин, — современный Тафилет.

В мой план не входит изучение мнения некоторых географов, полагающих, что этот военачальник пересек великую Сахарскую пустыню и дошел до берегов Сенегала; такое событие было бы, несомненно, одним из наиболее необычайных в истории и заслуживало бы упоминания; однако мнение, согласно которому экспедиция Светония Паулина имела столь важное значение, как мы полагаем, очень тяжело доказать. Ограничимся тем, что извлечем из данного события новое доказательство того, что в лесах, окружавших Великий Атлас, водились еще слоны — факт, о котором говорит не только Плиний, но который подтверждает еще и Солин (Dion. Cass., IX, 9; Plin., NH, V, 1; Solin., Polyhistor., XXIV)²⁴.

Таким образом, мы можем считать достаточно доказанным, что начиная с самой ранней античности и вплоть до первых лет христианской эры слоны были весьма распространены в цизатлантической Африке. В том, что они исчезли затем из этих мест, нет ничего удивительного. Карфагеняне и африканские государи охотились на них либо для того, чтобы усмирить их и использовать в военных целях, либо ради добычи слоновой кости. Римляне, став повелителями страны, начали использовать их по-своему, отлавливая для зрелищ. Известно, что в течение более чем четырехсот лет римляне нуждались в огромном количестве животных всех видов для игр, которые проводились в цирках и амфитеатрах. Цизатлантические слоны были тогда истреблены до последнего; и поскольку они были отделены огромными пустынями от тех, которые обитали в центре континента, их популяция не могла быть восполнена. Аналогичные события происходят в наши дни в другой оконечности Африки: в окрестностях Капа, где слоны были ранее многочисленны, теперь их не осталось. Раскорчевывание лесов, развитие земледелия, прокладка путей сообщения постепенно вытеснили этих диких животных, которые так и исчезли, уступая цивилизации. Сегодня невозможно встретить слонов в Мазандеране или Хоросане; и тем не менее, на основании документов, которые были собраны в последнее время, кажется, что они были там весьма распространены в эпоху, предшествующую походу Александра²⁵.

Впрочем, слоны были не единственным видом, испытавшим подобные превратности судьбы. В Греции между Ахелоем и Нестом водились некогда львы (Aristot., Hist, animal., VI,31; VIII, 28; Plin., NH, VIII, 17); они были также в Пеонии, потому что Геродот рассказывает, что они нападали на верблюдов Ксеркса (Herodot., VII, 125, 126). Ксенофонт говорит о львах и пантерах, которых встречали в горах Пангея и Кисс, у границ Македонии (Xenoph., Cyneg., XI). Зубр (bos urus) и лоси, которые теперь сохранились на Крайнем Севере, прежде жили в Черном лесу, в Арденах и даже в Пиренеях (Caes., BG, VI, 26, 27, 28)²⁶. Гипопотамы, изобиловавшие в Египте, откуда римляне привозили их для своих зрелищ, отступили во внутреннюю Африку (Ammian. Marcellin., XXII, 15; Herodot., И, 69, 70, 71). Крокодилы водились в таком большом количестве в устье Нила, что разорвали на части множество солдат из армии Пердикки, когда этот полководец попытался пересечь реку (Diodor. Sicul., XVIII, 35; 36)²⁷. Теперь же, чтобы увидеть их, нужно подняться по реке к Нубии, но даже здесь они не столь многочисленны. Разве нам неизвестно, что прежде Англия была наводнена волками и что теперь их не осталось? Подобные факты происходят и у нас на глазах: до завоевания Боны и Константины французами пути сообщения между этими двумя городами были опасны из-за львов, которых развелось множество в окрестностях; нескольких лет оккупации оказалось достаточно, чтобы избавиться от этих ужасных животных.

Перейдем теперь к слонам Индии, земли, взлелеянной природой, где эти животные отличаются большой силой и умом, которые делают их столь полезными в служении человеку. Мудрость провидения, определившая место верблюду рядом с арабом, посреди пустыни, подарившая оленя замерзающему жителю полярных регионов, индийцам дала слона — как необходимого помощника, чтобы пользоваться изобилием неистощимой земли и пустить в оборот продукты, полученные от нее. В дикой природе это животное в действительности встречается только на территории двух полуостровов страны, начиная от отрогов Гималаев вплоть до пиков Малакки и Коморина. Тонкин, Китай, Пенджаб образуют границы, определенные ему природой с востока и на западе. Цейлон, Суматра и Борнео — единственные острова, где он встречается.

Хотя цейлонские слоны имеют бивни меньших размеров, чем у других слонов Азии и особенно Африки, естествоиспытатели согласны в том, что вид, который обитает на этом острове, превосходит все остальные размером, силой и послушанием. Превосходство этого вида было знакомо и древним (Aelian., Animal., XVII, 18)²⁸ и долгое время служило источником прибыли для островитян, которые экспортировали своих слонов на континент, где те пользовались большим спросом. Иногда случалось, однако, что количество этих животных на острове чрезмерно увеличивалось, и они превращались в настоящий бич сельской местности, поскольку вытаптывали своими ногами в десять раз больше растений, чем поглощали в качестве пищи. Тогда жители, у которых никогда не было средств, чтобы устроить крупномасштабную охоту, стали травить их мышьяком, пропитывая этим губительным веществом сахарный тростник и фрукты. Само правительство взяло на себя заботу о том, чтобы каждые три или четыре года проводились большие облавы, и множество пойманных во время них слонов продавалось на континент. Во время одной из таких охот, состоявшейся в 1797 г., было поймано 176 голов²⁹.

Больше всего слонов находится в странах, расположенных по эту сторону Ганга: Декане, Карнатике и в прибрежной зоне Ориссы. Несколько раз группы этих животных — от двух до трех сотен голов — встречали также в изолированных лесах Гатг; однако есть провинции, в которых они водились в большом количестве и где теперь их можно увидеть редко. Они почти совсем исчезли с берегов Джемнаха от Агры и до Кальпи, где, если полагаться на мемуары султанов Бальбера и Акбара³⁰, в XVI в. их ловили в большом количестве. В Майсуре произошло противоположное: поскольку население этой страны сократилось вследствие длительных войн, которые вели Гидер Али и Типпу-Султан против англичан, слоны перешли туда, и их численность выросла до чудовищных размеров; скоро они стали уничтожать посевы, опрокидывать жилища, убивать земледельцев, и дело дошло даже до того, что правительство было вынуждено отправить против них войска. Наконец, регулярные облавы, начатые в 1805 г., освободили край от этих обременительных гостей. Нет никакого сомнения в том, что если спокойствие будет по-прежнему царить в Индии, особенно если в ней получит развитие сельское хозяйство, популяция слонов здесь начнет постоянно сокращаться.

На востоке от Ганга на слонов, обитающих в Бирманской империи, охотятся главным образом из-за их бивней, добывая слоновую кость, наиболее красивую и особенно высоко ценимую. В Хитгагонге и Аракане также живут очень красивые слоны, и их отлавливают от пяти до шести сотен голов в год в лесах, растущих на берегах Брахмапутры. Великолепные слоны водятся в горах Лаоса; равный им по красоте вид обитает в Камбодже и Кохинхине (южный Аннам), слоны которого особенно знамениты своей покорностью. Те слоны, которые обитают в Пегу, Тонкине (Северный Аннам), Гуанси, Сычуане и Юньане, единственных провинциях Китайской империи, где их можно встретить, особого значения не имеют. Но из всех областей Индии больше всего слонов в Сиаме. Согласно отчетам путешественников, только у одного короля их больше тысячи, и они являются настоящим бичом для владельцев земель, соседних с двором, поскольку их разрушительное стадо имеет право пастись на всех полях и фермах, и горе частному лицу, осмелившемуся ему помешать!

Именно в королевстве Сиам чаще всего можно увидеть белых слонов, столь почитаемых в Индии. Сегодня считается, что белый цвет слонов — скорее следствие болезни, чем вариация вида. Знающие исследователи, располагавшие досугом, чтобы изучить их, отмечали, что такие животные постоянно находятся в болезненном состоянии, их кожа покрыта лишаями или гноящимися трещинами. Отсюда был сделан вывод, что этот мнимый улучшенный тип на самом деле лишь дегенерация, аналогичная той, которую наблюдают у альбиносов или белых негров, всегда наиболее слабых представителей своей расы. Однако не таким образом судили о своих белых слонах индийцы. Пропитанные догмой метемпсихоза, они были убеждены, что в природе слон занимает первое место после человека, и поскольку считали белезну кожи символом душевной чистоты, отличием, которым боги отмечают только наиболее совершенные существа, выходило, что белый слон — животное избранное, тело которого может служить только манам царей, верховных жрецов и героев.

Таковы причина и сущность поклонения индийцев этому редкому четвероногому, обладание которым рассматривалось как свидетельство благосклонности небес. В числе наиболее помпезных титулов короля Сиама и императора бирманцев значился и владелец белого слона. Все наиболее яркое, чем располагало азиатское великолепие, — все было отдано служению этому почитаемому существу: министры и высокопоставленные офицеры заботились о всех его нуждах; золото, жемчуг, драгоценные камни блистали на его сбруе, и он никогда не появлялся при народе без шедших впереди него особого оркестра и конвоя почетной гвардии. История упоминает о жестоких войнах, происходивших между государями трансгангской Индии ради обладания белым слоном, и в этих распрях, повод для которых кажется нам таким ничтожным, можно было увидеть и царей, лишившихся и трона, и жизни, и обширные территории, опустошенные огнем и мечом³¹.

Слоны, обитающие в долинах Непала и на поросших лесом склонах Гималаев, редко достигают более шести футов в высоту. Такого же размера они и в других возвышенных областях, представляющих собой границы ареала обитания этих животных. Установленные теперь факты подкрепляют утверждение Плиния, согласно которому существует вид маленьких слонов, которых называют бастардами и которых используют для вспашки земли: «Indis arant minores quos appellant nothos» (Plin., NH, VIII, 1)³². Этот способ использования слонов, встретивший недоверие, был недавно опробован одним английским колонистом на Цейлоне, который обработал свои плантации при помощи слонов и остался доволен результатом³³.

Способы, которые индийцы используют для того, чтобы отлавливать слонов, те же, что и во времена Арриана и Страбона, оставивших нам их описание (Arrian., De reb. indie., X; Strab., Geogr., XV, 1), до такой степени этот оседлый народ любит оставаться верным своим обычаям!

Выбирают обширное поросшее лесом пространство, которое окружают мощными заграждениями и широкими и глубокими рвами, это заграждение в Индостане носит наименование keddah, а на Цейлоне — kraal. Туда помещают прирученных самок, которых в Бенгалии называют goondabs. Это приманка, против которой дикие слоны или, как говорят в Индии, koomkees, никогда не могут устоять, особенно если для отлова избран брачный сезон. Ночью они появляются группами и ищут самок, проходя в широкие отверстия, специально оставленные в заграждении. Эти входы закрывают тут же, как только через них проникло достаточное количество животных. Затем, для их преследования, в загон входят охотники с прирученными слонами.

Внутри загона заранее оставляют небольшие, обнесенные изгородью участки с одним-единственным входом; туда стараются заставить зайти диких слонов, чтобы их изолировать. Как только те замечают, что оказались взаперти, они приходят в ярость и предпринимают безнадежные попытки освободиться. На некоторое время их оставляют биться, и когда голод и усталость истощат их силы, на них пускают прирученных слонов, которые валят их на землю ударами хоботов. Охотники пользуются этим моментом, чтобы накинуть на них скользящие петли и привязать к деревьям, где животных оставляют, пока, усмиренные голодом и усталостью, они не перестанут сопротивляться. Тогда их пускают к прирученным слонам и лаской и заботами добиваются от них покорности³⁴.

Иногда использовали более быстрый способ: большой лес охватывали цепью костров и одновременно окружали войсками; затем эту своего рода линию обложения постепенно сжимали, постоянно продвигаясь вперед, пока не загоняли слонов в закрытое ограждение. Тогда на них нападали, используя способы, описанные выше. Шевалье де Шомон, посол Людовика XIV, отправленный ко двору в Сиаме, сообщает, что принимал участие в подобной охоте, во время которой были задействованы более 30 тысяч человек и пушка; согласно П. Ташару, состоявшему при том же посольстве, таким способом было поймано за раз от 60 до 80 слонов³⁵. Во время охоты, состоявшейся совсем недавно на Цейлоне и длившейся три месяца, было использовано две тысячи человек и в результате отловлено 300 слонов³⁶. Понятно, что подобные предприятия могли быть по силам только монархам и правительствам; что касается частных лиц, то им изредка удавалось захватить несколько отдельных животных, либо используя скользящие петли, либо с помощью искусно замаскированных ям, откуда упавшего слона извлекали потом живым или мертвым³⁷.

У Диодора Сицилийского есть описание способа, столь же смелого, сколь и опасного, использовавшегося во времена этого историка эфиопами — охотниками на слонов, известными тогда под красноречивым названием ?????????????—«слонобойцы». Сообщают, что эти люди прятались на деревьях, чтобы наблюдать за путями, которыми обычно следуют слоны; когда какое-нибудь из этих животных проходило под таким тайным укрытием, охотник прыгал сверху, хватал его за хвост и ногами сильно сжимал ему левое бедро; затем топором маленьким, но прекрасно заточенным, страшными ударами перерубал слону нервы и сухожилия на правой ноге, в то время как левой рукой продолжал держаться за хвост. Все это делалось с поразительной быстротой, потому что нужно было либо завладеть животным, либо расстаться с жизнью. Чаще всего погибал слон, однако несколько раз в своем падении он давил эфиопа или убивал его, прижимая к деревьям или утесам. Те же самые подробности рассказаны Агафархидом из Гнида, Плинием и Страбоном (Diodor. Sicul., Ill. 26; Agatharchid., De mari rubro; Plin., NH, VIII, 8; Strab., Geogr., XVI, 4).

Сегодняшние абиссинцы сохранили традиционную храбрость своих предков. По словам Брюса, в Абиссинии до сих пор есть еще очень ловкие люди, которых называют agag?ers, т. е. есть «сухожилорезами», которые охотятся на слонов и подрубают им сухожилия на ногах ударами сабли. Они сидят верхом на коне, и когда животное бросается на них, могут увернуться от него и затем снова ринуться в атаку. Как только они ранят слона, то добивают его стрелами и дротиками, разделывают тушу и сушат мясо на солнце, чтобы затем употребить его в пищу³⁸.

Примечания:

[1] По этому вопросу можно обратиться к прекрасному труду Кювье: Cuvier G. Recherches sur les ossements fossiles de quadrupedes. Discours pr?liminaire. En 7 t. T. I. Sect. 1. Paris, 1812.
[2] «Африканские слоны боятся индийских и не решаются смотреть на них».
[3] Древние действительно отдавали предпочтение индийским слонам перед африканскими, поскольку было распространено мнение, что последние были намного меньше азиатских. Но если мы сравним существующих ныне африканского (Loxodonta africana) и индийского (Elephas maximus, indicus) слонов, то получим прямо противоположное соотношение размеров:

Уже Г. Дельбрюк, пытаясь объяснить подобное противоречие между свидетельствами античных авторов и данными современной ему науки, пришел к выводу, что в действительности роль играли не столько размеры животных, сколько искусство их корнаков: индийцы—вожаки слонов в армиях сирийских царей — были гораздо более умелыми в этом отношении, чем их противники, не обладавшие большим опытом в дрессировке этих животных (Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории: в 7 т. T. I. СПб., 1994. С. 185). Однако более правдоподобным выглядит предположение Ф. У. Уолбенка, полагающего, что в птолемеевских и карфагенских армиях использовали так называемых лесных слонов (forest type) — подвид, некогда весьма распространенный в Северной Африке и исчезнувший из этого региона во времена римского господства. Самцы данной группы достигали в среднем высоты 7-8 футов (ок. 2-2,5 м), что значительно меньше роста индийских слонов (Walbank F. W. A Historical Commentary on Polybius: In 3 vol. Vol. I. Oxford, 1957. P. 164).
[4] Cuvier G. Recherches sur les ossements fossiles…; Buckingham J. S. Tableaux pittoresques de l’Inde ou Description g?ographique, statistique, commerciale, morale et politique de l’Indostan / Trad, de l’anglais du R. H. Caunter. Paris, 1835; Forbes, major. Eleven Years in Ceylon: Comprising Sketches of the Field Sports and Natural History of That Colony and an Account of Its History and Antiquities. T. I. London, 1840. Ch. 16.
[5] На эту же тему см.: Plin.: HN, VIII, 10; Aristot., Hist, animal., II, 2; Strab., Geogr., XV; Lartgles L.-M. Monuments anciens et modernes de l’Hindoustan. En 2 t. Paris, 1821 ; The Philosophical Transactions of the Royal Society. London, 1799. Part. 1.
[6] The Philosophical Transactions… Part 1.
[7] Opsonville F. de. Observations philosophiques sur divers animaux ?trangers. Paris, 1783.
[8] Ayeen Akbery, or the institutes of the Emperor Akber / Transi, by F. Gladwin. London, 1800.
[9] «The Asiatic Journal and Monthly Register for British India and its Dependencies» за 1828, 1832 гг.
[10] Статья в «Bombay Courrier», перепечатанная «Courrier fran?ais» 19 марта 1840 г.
[11] См. «Biblioth?que universelle de Geneve» (T. XIV) за 1820 г. и газеты того времени.
[12] …Слон, осыпанный множеством копий
Каждое древко крушит, в спине застрявшее жесткой,
Двигая кожей, с себя отряхает торчащие стрелы.
Внутренность чрева цела, и крови не пролили копья,
В тело вонзившись слегка. Такое множество лезвий,
Дротиков столько и ран добить одного не способно!
(Пер. Л. Е. Остроумова)
[13] «В период спаривания они становятся весьма свирепыми и валят бивнями хижины индийцев».
[14] [Johann Jacob Saar], Johann Jacob Saars Ost-Indianische funfzehen-jahrige Kriegs-Dienst: und wahrhaftige Beschreibungwas sich zeit solcher ftmfzehen Jahr von Anno Christi 1644 biss Anno Christi 1659… am allermeinsten auf der grossen und herlichen Insul Ceilon. N?rnberg, 1662; Baldaeus Ph. A Description of the Great and Most Famous Isle of Ceylon. Amsterdam, 1672; Ritter K. La Geographie dans ses rapports avec la nature et l’histoire de l’homme. 101. en 20 parties. Berlin, 1822-1859; Jacquemont V. Correspondance de Jacquemont avec sa famille et plusieurs de ses amis pendant son voyage dans l’Inde (1828-1832). En 2 t. Paris, 1833.
[15] Le Beau Ch. Histoire du Bas-Empire. Nouvelle ?dition, revue enti?rement, corrig?e et augment?e d’apr?s les historiens orientaux, par M. De Saint-Martin et continu?e par M. Brasset J. En 21 t. Paris, 1824-1836. Liv. XLI.
[16] Dureau de La Malle A. G?ographie physique de la Mer Noire, de l’int?rieur de l’Afrique et de la M?diterran?e. Paris, 1807. Appendice 1er; Nouveaux annales des voyages. 1841. Oct.; Burkardt J. Travels in Nubia. London, 1819; Lobo J. Voyage en Abyssinie. Paris, 1728.
[17] «Слоны живут в Африке за Сиртскими пустынями и в Мавритании».
[18] «Далее следуют покрытые лесами горы, населенные множеством диких животных: а с внутренней стороны — места обитания слонов, потом — бескрайние пустыни и за ними гараманты».
[19] «В самой провинции, покрытой горами на востоке, водятся слоны».
[20] «Exurgit montibus septem, qui, a similitudine, fratres appellati, freto imminent. Hi montes elephantis frequentissimi sunt» («Здесь находятся семь гор, которые поднимаются над морем, названных из-за своего сходства братьями. В этих горах живет огромное количество слонов») (Solin., Polyhistor., XXV). Гора Абила, один из Геракловых столпов, является сегодняшним мысом Сеута. Семь Братьев известны теперь под названием Обезьяних гор (montagnes des Singes), sierra de las Monas испанцев, djebel d’Zatoute берберов.
[21] Выражение «sola nunc India» («теперь одна только Индия»), которое является неверным даже для нашего времени, совсем не было таковым для времени Исидора ввиду того, что Центральная Африка и слоны, которые там водились, были тогда совсем не известны. Ту же фразу можно прочесть в «Зерцале природном» («Speculum naturale») Винсента из Бове (Lib. XXXII, cap. 15).
[22] Г-н Дюгат, ученые труды которого я уже цитировал, показал, что у Гасдрубала не было времени идти за слонами в Борну. Что касается меня, то я полагаю, было бы уже чрезмерным заставлять его продвинуться вплоть до Феззана, т. е. до мест, находящихся в двух месяцах ходьбы от Карфагена, если учитывать медлительность движения и окольные пути, неизбежные в подобных краях.
[23] «И огромных имела слонов и свирепых львов».
[24] Walckenaer Ch.-A. Recherches sur l’int?rieur de l’Afrique septentrionale. Paris, 1821. P. 370; Dureau de La Malle A. G?ographie physique… Ch. 14; Malte-Brun C. Precis de G?ographie Universelle ou Description de toutes les parties du monde. En 6 t. T. I. Paris, 1810-1829. P. 184.
[25] Malcolm J. History of Persia. 24 vol. London, 1815; Ranking J. Historical Researches on the Wars and Sports of the Mongols and Romans; in Which Elephants and Wild beasts Were Employed or Slain, and the Remarkable Local Agreement of History with the Remains of Such Animals Found in Europe and Siberia. London, 1826. Ch. 4.
[26] Эти животные жили в Галлии в самую недавнюю эпоху; по данному вопросу можно обратиться к «Охотничьей книге» Гастона Феба и хроникам, касающимся королей Австразии и Карла Великого.
[27] К этому событию мы вернемся в главе 7 книги II.
[28] То же самое наблюдение было сделано Онесикритом, одним из офицеров Александра, автором жизнеописания этого завоевателя, откуда Плиний, Арриан и Страбон почерпнули много любопытных подробностей, касающихся Индии.
[29] Percival R. Voyage au Ceylan / Traduit de l’anglais par Henry P.F. En 2 t. Paris, 1803; Forbes, major. Eleven Years in Ceylon… ; Baldaeus Ph. A Description of the Great and Most F amous Isle of Ceylon. Amsterdam, 1672, etc.
[30] Ay?en Akbery, or the Institutes of the Emperor Akber / Transi, by F. Gladwin. In 3 vol. London, 1783-1786.
[31] Большое количество анекдотов на эту тему есть в собрании Хеклайта, в записках о путешествиях мекленбуржца Мандельсло, англичанина Ральфа Фитча и голландца Яна Стрюи, посетивших Пегу и Сиам в XVI и XVII вв., наконец, в труде Ренкинга, который я уже использовал. Можно также обратиться к отчету о королевстве Сиам, сделаннаму Шутеном (Scheuten J. Notice sur la situation, gouvernement, puissance, religion, coutumes, commerce et autres choses remarquable du royaume de Siam. La Haye, 1638), и отчету г-на Крауфарда, посла при дворе в Аве в 1827 г.
[32] «Индийцы пашут на слонах меньшего размера, которых называют незаконнорожденными».
[33] Ritter K. Die Erdkunde im Verh?ltnisse zur Natur und zur Geschichte des Menschen. In 19 Bd. Berlin, 1822-1859. Bd. IV.
[34] Описание этой охоты можно найти в «Aye?n Akbery», в «Элефантографии» Хартенфелса, записках о путешествии Мандельсло, «Описании Цейлона» Бальдеуса и т. д. Издатели этих разнообразных трудов добавили к содержащимся в них описаниям пояснительные гравюры.
[35] См. отчет об этом посольстве и описание двух путешествий П. Ташара ко двору в Сиаме.
[36] Cordiner J. Description of Ceylon. London, 1807.
[37] Записки о путешествии Джобсона опубликованы во втором томе собрания Пюрша.
[38] Bruce J. Voyage aux sources du Nil….

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.