Использование слонов Антигонидами в Европе (Armandi P. D.)

Продолжение истории Антигонидов — События, произошедшие в Греции вплоть до конца этой династии — Антипатр приводит первых слонов в Европу — Полисперхонт предпринимает неудачную попытку использовать этих животных во время штурма Мегалополя — Гибель всех македонских слонов во время осады Пидны. Беглый обзор царствований царей или претендентов на македонский трон до крушения монархии.

Избавившись от наиболее выдающегося из своих противников, Антигон мог дать волю своим амбициям: он простер свое влияние над наиболее богатыми провинциями Азии, и его преобладание стало скоро настолько угрожающим, что Селевк более не чувствовал себя в безопасности в Вавилоне и бежал в Египет к Птолемею. Эти столкновения противоположных интересов привели к новым войнам, новым мирным договорам и новым разделам. Наконец, спустя пятнадцать лет после смерти Эвмена, Антигон, как мы об этом уже рассказали, увидел, как в один день погибли плоды и его трудов, и его преступлений. Однако после многочисленных перемен, детали которых лежат вне рамок сюжета моего труда, его сыну Деметрию удалось захватить трон Македонии, которым его потомки обладали до поражения, понесенного Персеем от римлян.

Первые цари этой новой династии, которую по имени ее основателя я буду называть Антигонидами, несомненно, использовали в своих военных походах слонов; однако то ли из-за удаленности Македонии от мест, где водятся эти животные, то ли потому, что ее земли и климат не благоприятствовали их сохранению, у Антигонидов их никогда не было столько же, сколько у Селевкидов или Лагидов.

Правители и полководцы, которых посылали в Грецию, чтобы держать страну в покорности после смерти Александра, также не упускали случая подкрепить свой авторитет, выставляя напоказ более-менее значительное количество слонов, которых они приводили из Азии. Именно тогда Европа впервые увидела огромных четвероногих вместе с впечатляющими отрядами стрелков, которые их сопровождали. Мы можем даже достаточно точно установить время прихода слонов в эту часть мира. И действительно, на основании того небольшого количества документов, которое у нас осталось, мы можем заключить, что Антипатр, который тогда был регентом Македонии, привел первых слонов в Грецию приблизительно спустя четыре года после смерти Александра. Первый отряд состоял из 70 животных; однако раньше, чем можно было бы предположить — принимая во внимание те события, которые произошли сразу по смерти Антипатра и до смерти Олимпиады — вслед за этим отрядом очень скоро последовали другие, которые один за другим переходили Геллеспонт. Известно также, что Птолемей Керавн после убийства

Селевка захватил большую часть его слонов и привел их в Македонию. Нужно думать, что захваченных животных было достаточно много, поскольку Птолемей, как мы увидим в следующей главе, согласился 50 из них отдать Пирру.

После смерти Антипатра Полисперхонт, ставший вместо него регентом Македонии, вторгся в Аттику с армией в 25 тысяч человек, подкрепленной 65 слонами. С такими силами он начал осаду Пирея, но, встретив здесь больше препятствий, чем ожидал, скоро оставил свое предприятие и направился на Пелопоннес, чтобы подчинить там несколько городов, отказывавшихся признавать его власть. Появление слонов и преувеличенное мнение, сложившееся об их силе, посеяли ужас в стране, однако неудача, постигшая Поли-сперхонта под Мегапополем, не замедлила подорвать их престиж. Данное событие из-за особых обстоятельств, сопровождавших его, заслуживает быть рассказанным в деталях (Diod. Sicul., XVIII, 70; 71; Arrian., De reb. post. Alexandr.)¹.

Поражение Полисперхонта под Мегалополем (318 г. до P. X.)

Умирая, Антипатр не решился передать регенство своему сыну, амбиции которого были ему хорошо известны, эту миссию он доверил Полисперхонту, человеку способному и преданному Ущемленный предпочтением, оказанным его отцом не ему, а чужаку, Кассандр поднял восстание и при поддержке Антигона захватил Афины, после чего двинулся в Македонию, где у него было множество приверженцев, и там принял звание регента и опекуна Арридея, в отношении прав которого все тогда изображали видимость признания. Различные государства Греции, которые со времен Филиппа не переставали находиться под македонским влиянием, приняли сторону одного из соперников. Полисперхонт, объявивший себя защитником демократии, получил поддержку всех городов, которые предпочли потрясения, связанные с народовластием; те же, кто желал иметь правительство более стабильное и более способное сдерживать массы, примкнули к партии Кассандра².

Полисперхонт, как мы об этом сказали, покинул Аттику и направился на Пелопоннес, чтобы подчинить себе города, принявшие сторону Кассандра. Аргос и множество других городов, устрашенные многочисленностью его войск и количеством слонов, сопровождавших его, не замедлили подчиниться. Лишь жители Мегалополя отказались принять его сторону, и поскольку у них не было никаких иллюзий относительно последствий своего решения, готовились оказать решительное сопротивление. Город был окружен обычной крепостной стеной с башнями в соответствии с тогдашними требованиями фортификационного строительства, к этим сооружениям был добавлен только ров с палисадом. В городе принялись изготовлять оружие и метательные машины. Были заготовлены многочисленные продовольственные припасы. На защиту города были привлечены все способные носить оружие, даже рабы. В результате была сформирована армия в 15 тысяч человек, командование которой поручили опытному офицеру по имени Дамид, принимавшему участие в походах Александра.

Едва их приготовления были завершены, как показалась македонская армия, впереди которой двигались слоны, несшие на спинах башни, высота которых превышала, как говорят, высоту крепостных стен. Лучники могли, таким образом, стрелять поверх парапета, уничтожая защитников. Подобные массивные сооружения, чтобы избежать трудностей транспортировки, Полисперхонт приказал построить по прибытии на место.

Первым действием осаждающих, когда они пришли на место и разбили лагерь, было послать саперов, чтобы они прорыли подкоп под крепостными стенами. Способ, который древние применяли в подобных случаях, настолько известен, что нет необходимости снова говорить о нем. На этот раз операция была проведена с таким успехом, что нападавшим сразу же удалось опрокинуть три наиболее мощные башни вместе с участками стены, которые их соединяли. При виде широкого пролома македоняне испустили крик радости и толпой бросились в него, чтобы проникнуть в город. Но защитники не смутились. Они тут же разделились на две группы, одна из которых встала на защиту пролома, другая же рыла новый ров и возводила стену, шедшую под углом к разрушенной части, чтобы соединить ее с краями крепостной стены, не получившей повреждений в результате подкопа.

Нападавшие построились в колонну и, вынужденные идти по неудобной и заваленной обломками территории, лишь с трудом продвигались вперед; к тому же град камней, стрел и зажигательных снарядов, падавших на них со всех сторон, наносили им большие потери: их отвага иссякала по мере того, как успех укреплял решимость осажденных. Наконец после целого дня бесплодных усилий, когда уже начинало темнеть, Полисперхонт приказал отступить. Более всего на принятое им решение повлияли донесения наблюдателей, находившихся на слонах, они видели все, что происходило в городе, и уведомили своего предводителя о работах, которые постоянно вели мегалопольцы за проломом в стене.

Отступив, регент, тем не менее, не отказался от своего замысла, он лишь решил попытаться использовать менее опасный для его войск способ свести на нет все усилия оборонявшихся. Он полагал, что ему помогут слоны, если удастся подвести их непосред-ствеено к самым стенам города. С этой целью на следующий день были посланы саперы, чтобы расчистить территорию, удалить обломки и приготовить у подножья городских укреплений достаточно широкое пространство, чтобы свободно разместить на нем слонов. Осажденные, занятые окончанием строительства внутренней стены и восполнением своих потерь, не позаботились о том, чтобы помешать работам, которые велись снаружи, или, возможно, они только выполняли приказ Дамида, который, разгадав замысел противника, уже придумал, каким образом обратить его на пользу обороняющимся. И действительно, опыт, полученный им в войнах на Востоке, не оставлял места никаким сомнениям относительно цели работ, проводившихся Полисперхонтом.

Средство, которое он нашел, чтобы отразить новую атаку, было настолько же надежным, насколько простым: он собрал большое количество дверей и мощных брусьев, в которые одинаковым образом были вбиты гвозди — с таким расчетом, чтобы их острые концы на несколько дюймов выступали наружу. Затем ночью, тайно, он вышел из города и приказал снять небольшой слой грунта, поместил в образовавшееся углубление эти своеобразные бороны’, острия которых по его приказу были слегка присыпаны землей, чтобы придать участку естественный вид. Подобные работы были проведены по всей длине образовавшегося пролома в той его части, которая ближе всего подходила к внутренней стене, чтобы не слишком привлекать внимание осаждающих и оставить им достаточно пространства построить своих слонов и с уверенностью начать атаку. Что же касается войск гарнизона, то они получили приказ разместиться на стене и сделать вид, что они приготовились дать отпор. Однако при приближении слонов они, как бы охваченные страхом, должны были отступить и тут же занять позиции, откуда могли атаковать противника с фланга и фронта, как только он окажется в пределах досягаемости дротиков и стрел. Было приготовлено большое количество баллист и других метательных машин для размещения на крепостных сооружениях, оказавшихся в центре вражеской атаки.

Эти меры были осуществлены с соблюдением строжайшей секретности, поэтому во вражеском лагере ничего не заподозрили. На следующий день Полисперхонт приказал двинуть вперед свои войска, впереди которых шествовали 64 слона. Следуя полученным приказам, мегалопольцы тут же оставили стены. Македоняне, решив, что те охвачены страхом, стали наступать с удвоенной энергией и бросились к пролому в стене. Но как только первые слоны наступили на брусья и гвозди пронзили им ступни, они испустили ужасный рев, которым испугали всех остальных животных, тут же самые большие и сильные были перебиты на месте, и смятение достигло своего апогея; через несколько мгновений большая часть слонов была ранена и выведена из строя, а остальные, охваченные яростью, скинули на землю свои башни и, вернувшись в состояние своей природной свирепости, бросились в гущу македонских войск, сея повсюду ужас и смерть.

Македоняне, ошеломленные и оказавшиеся под угрозой полного уничтожения, подчинялись теперь только чувству самосохранения, и каждый старался спасти собственную жизнь. Горожане же заняли свои позиции и, пользуясь беспомощностью неприятеля, обрушили на него град метательных снарядов. Нет сведений о том, каковы были потери Полисперхонта, однако ясно, что они должны были быть значительными, поскольку его солдаты, находившиеся в тесном строю на небольшом пространстве, подверглись одновременно фланговой и фронтальной атаке защитников города и истреблялись слонами. Армия была настолько дезорганизована, что Полисперхонт был вынужден снять осаду. Что же касается слонов, то большая их часть была убита, другие, раненые и искалеченные, с трудом вернулись в лагерь (Diodor. Sicul., XVIII, 69; 70; 71)³.

Кажется, после этого поражения Полисперхонт стал испытывать неприязнь к слонам и сохранил при себе лишь небольшое количество лучших из них, а других отправил в различные города Македонии. Часть из них захватил Кассандр и увел в Грецию, где с успехом использовал во время своего похода на Пелопоннес. Что же касается тех, которые остались в распоряжении царской власти, то ими вскоре завладела Олимпиада, мать Александра, когда заперлась в крепости Пидна. Мы расскажем об этом событии, но прежде должны высказать свое замечание относительно тех слонов, о которых говорилось выше: по всей видимости, кроме 70 животных, приведенных в Македонию Антипатром, туда друг за другом пришло еще множество их отрядов. Данный факт, о котором мы уже говорили, не был со всей определенностью подтвержден ни одним автором, однако мы имеем право сделать подобное заключение, анализируя совокупность произошедших событий: ведь трудно предположить, что небольшое количество слонов, оставшихся в живых после осады Мегалополя, могло быть разделено на три группы, одна из которых вошла в армию Полисперхонта, другая — Кассандра и, наконец, третья находилась в Пидне.

Успехи, достигнутые Кассандрой, побудили Полисперхонта усилить влияние Олимпиады. Царица, известная амбициозностью и силой своего характера, жила тогда при дворе в Эпире, бежать куда ее вынудил Антипатр. Полисперхонт пригласил ее вернуться в Македонию, чтобы восстановить там свой пошатнувшийся авторитет. Царь Эпира, ее союзник, был со своей стороны приглашен поддержать оружием ее притязания. Олимпиада жадно ухватилась за такую возможность, открывавшую простор ее неистовым страстям. Она прибыла в Пеллу, преисполненная жаждой мести, и первым ее деянием, после того, как она вновь обрела власть, было жестокое убийство несчастного Арридея, царицы Эвридики, брата Кассандра и большого числа первых людей государства.

Кассандр вел войну на Пелопоннесе, когда получил эти страшные известия. Не теряя ни минуты, он бросился в Македонию и прибыл туда в тот момент, когда его противники полагали, что он еще в Греции. Он скоро рассеял эпиротов, войска Полисперхонта и других сторонников царицы, и Олимпиада, опасаясь, что может попасть к нему в плен, бежала в Пидну, где надеялась продержаться до того, пока ее друзья не придут ей на помощь. Она взяла с собой все войска, пожелавшие следовать за ней, и всех остававшихся в Македонии слонов.

Кассандр не замедлил появиться под стенами Пидны. Крепость была взята в кольцо плотной блокады с суши и моря, и скоро в ней стал свирепствовать голод. Слоны оказались первыми его жертвами, поскольку имевшееся небольшое количество фуража решили сохранить для лошадей. Но пришла очередь и этих животных: их зарезали, чтобы накормить солдат; затем, когда был исчерпан и этот, последний ресурс, пришлось сдаться на милость победителя. Тогда Олимпиада получила воздаяние за все свои преступления: Кассандр лишь последовал поданному ею примеру пролития царской крови.

Существует одна достаточно примечательная особенность, отличающая осаду Пидны: когда съестных припасов стало не хватать, слонов попробовали кормить мелко нарубленной древесиной, сначала свежей, а впоследствии и сухой. И действительно, с помощью такой скудной пищи удалось продлить их существование, правда, не надолго, и скоро слоны умерли от истощения.

Если принять во внимание тех слонов, которые погибли под стенами Мегалополя, и тех, которые должны были пасть в различных сражениях, произошедших со времени их появления в Европе, то мы будем недалеки от истины, предположив, что не осталось более ни одного животного из тех, которых Антипатр привел в Македонию. Таким образом, четырех лет оказалось достаточно, чтобы уничтожить партию, состоявшую из 70 слонов (Diodor. Sicul., XIX, 49; 50; 51; Justin., Hist, philippic., XIV, 6; Polyaen., Strategem., IV, 11, 3).

В течение сорока лет военной анархии, начавшейся после смерти Александра, поскольку раздел владений завоевателя не был произведен окончательно, слоны постоянно совершали переходы из Азии в Европу и из Европы в Азию, следуя за различными претендентами, боровшимися за обрывки обширного наследства. Однако новые цари Македонии сохранили тех животных, которые достались им и которые были приведены в Европу главным образом Деметрием и Птолемеем Керавном, когда последний захватил царский престол. Антигон Гонат, сын Деметрия, которому удалось закрепить за собой наследие отца, определенно располагал партией слонов; Юстин передает, что желая испугать галлов, угрожавших его государству, он выставил перед ними свои войска и в особенности слонов (Justin., Hist, philippic., XXV, I)⁴. Это событие могло произойти в 276 г. до P. X. Пирр, царь Эпира, возвратившись из своей италийской экспедиции, захватил царство Антигона и всех его слонов; но он недолго пользовался плодами своей победы и скоро погиб во время штурма Аргоса, а Антигон вернул себе свою армию, своих слонов и свое царство (Plut., Pyrrh., 26; Justin., Hist, philippic., XXV; XXVI)⁵.

Ничто не доказывает, что его преемники продолжали получать слонов из Индии или Африки; но известно, по крайней мере, что они сохранили тех, которые им достались по наследству, поскольку спустя приблизительно сорок лет после смерти Антигона, Филипп, побежденный римлянами, был вынужден выдать своих слонов, которых победители передали в качестве дара Атталу, царю Пергама, и пообещать, что он не будет их содержать в будущем (Tit. Liv., XXXIII, 30)⁶. Что касается Персея, то у него совершенно точно не было слонов, иначе ему не пришла бы в голову забавная идея строить их из дерева⁷.

Примечания:

[1] M?nnert K. Geschichte der unmittelbaren Nachfolger Alexanders Leipzig, 1787; Droysen J. G. Geschichte der Nachfolger Alexanders.
[2] В исторический момент, когда нельзя было больше рассчитывать ни на патриотизм, ни на доблесть, правительство меньшинства было не только наиболее надежным, но еще и наиболее полезным. Гибельные раздоры, добычей которых были тогда греки, впрочем, наносили урон обеим сторонам: наиболее известной жертвой стал добродетельный Фокион, осужденный афинскими демагогами.
[3] Droysen J. G. Geschichte der Nachfolger Alexanders. Lib. II. S. 232-238.
[4] «Quibus elephantos ad terrorem velut inusitatas barbaris formas rex ostendi jusserat» («Царь приказал показать этим варварам слонов, чтобы необычный вид животных внушил им страх»).
[5] Flathe L. Geschichte Mac?doniens… T. II. S. 96.
[6] «Ne plus quingentis armatorum haberet, neve elephantum ullum… adjicit Valerius Antias, Attalo absenti Aeginam insulam elephantosque dono datos» («Чтобы y него было не более пятисот воинов и ни одного слона… Валерий Антиат добавляет, что отсутствовавшему Атталу были подарены остров Эгина и слоны»),
[7] См. ниже главу V книги II.

Источник:

Арманди П. Д. Военная история слонов. «Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета», «Нестор-История». Санкт-Петербург, 2011.
Перевод: А. Банников.