Последний великий завоеватель: Траян и Дакийские войны (Goldsworthy A. K.)

Марк Ульпий Траян (56—117 гг.)

Он всегда шел пешком вместе с солдатами своей армии и постоянно находился в расположении войск на протяжении всей кампании. Он мог вести их сначала в одном порядке, потом в другом. Если его войскам приходилось переходить реки вброд, он неизменно делал то же самое. Иногда он даже заставлял разведчиков распространять неверные донесения, чтобы воины приучались совершать неожиданные маневры и не испытывать страха перед любой опасностью.¹

После смерти Августа Римская империя почти не расширялась. На протяжении оставшейся части I века было присоединено несколько небольших союзных царств. Они вошли всостав империи в качестве провинций, но единственное крупное новое завоевание — это покорение Клавдием Британии в 43 г.

Великие завоеватели последних десятилетий Республики стали также и главными соперниками в гражданских войнах. Императоры считали слишком рискованно позволять полководцам завоевывать популярность и славу, покоряя новые территории. Никому из сенаторов отныне не позволялось превзойти достижения принцепса. Август уволил префекта Египта, который демонстративно отпраздновал свои победы, а затем заставил этого человека совершить самоубийство, хотя префект был всего лишь всадником, а не членом сената.

Тиберий, Веспасиан и Тит перед тем как стать властелинами Рима уже отличились на военном поприще, а у Калигулы, Клавдия, Нерона и Домициана не было подобных преимуществ. Поэтому последние четверо тем более не желали создавать себе потенциальных соперников из удачливых полководцев. Мы уже видели, что Клавдий отозвал Корбулона с другого берега Рейна и не позволил полководцу продолжить войну и вернуть часть германской провинции, утраченной Квинтилием Варом. Этот же император принял участие в первой экспедиции в Британию в 43 г. в самый ответственный момент.

Клавдий провел в Британии менее двух недель, но, главное, он присутствовал во время крупного поражения бриттов к северу от Тамезы (Темза) и захвата столицы племени Камулодуна (Кольчестер). Неясно, насколько активную роль он играл в руководстве этими операциями, но показательно то, что он отлучился на полгода из Рима и совершил большое путешествие, чтобы оказаться в армии во время ее блестящего успеха. Хотя пребывание в Британии было недолгим, благодаря этому визиту имя императора стало ассоциироваться с покорением таинственного острова, где побывал Юлий Цезарь, но который величайший полководец не сумел завоевать.

Клавдий вскоре вернулся в Рим и проехал во время триумфа по Священной дороге (Sacra Via). Императоры обычно не делали этого, если победы были одержаны наместниками, а не самими принцепсами. В довершение всего принцепс и его сын взяли себе имя Британник. Помимо этого, император провел игры в честь победы и затеял строительство памятников, призванных увековечить его завоевание.

Правление Клавдия началось с того, что в хаосе, наступившем после убийства Калигулы, его нашли укрывшимся занавеской, и преторианцы провозгласили его императором вопреки желанию сената. Для такого человека присвоенная им победа в Британии имела огромное значение, так как должна была подтвердить его право называться первым гражданином Рима.²

В конечном счете политическая система, созданная Августом, препятствовала дальнейшему расширению империи. Императоры не желали проводить долгое время в походах, завоевывая новые земли, и не доверяли никому выполнение этих задач. Некоторые теоретики времен Августа уже провозгласили, что Рим подчинил себе самые лучшие и процветающие земли и что дальнейшее расширение империи окажется дороже предполагаемой выгоды.

В этом утверждении имелась доля истины, хотя выдвигаемое рядом современных ученых предположение, что империя перестала расширяться, потому что граничила с воинственными народами, которых было трудно победить, не подтверждается никакими данными. Одно несомненно, профессиональная армия, созданная при Юлиях-Клавдиях, не могла быстро увеличивать свою численность, чтобы вести серьезные завоевания. Призыв в армию был крайне непопулярным, как обнаружил Август в 6 и 9 гг., и все последующие императоры старались по возможности его не объявлять.

Императорская армия представляла собой гораздо более эффективную военную силу, чем народное ополчение до времен Мария, но ей недоставало неограниченных людских резервов, которые оказали огромное значения для побед в Пунических войнах.

 

Рис. 1 Рейд вспомогательной конницы в германское поселение, 83 г. н.э.

 

В период принципата основная функция армии заключалась в контроле над провинциями. Это были как обычные мероприятия по поддержанию общественного порядка, так и подавление мятежей. Для осуществления третьей функции — защиты границ — обычно прибегали к сочетанию дипломатии с агрессивным давлением на соседние народы с помощью карательных экспедиций или угроз их проведения. Войны с целью завоевания стали редкостью, хотя идеология империи и ее правителей веками, по сути своей, оставалась прежней и одобряла расширение границ. Увеличение римского империя (imperium) по-прежнему считалось в целом хорошим делом, но теперь это не обязательно требовало приобретения новых территорий. Власть Рима могла пользоваться уважением в каком-либо регионе, хотя он не был занят римской армией и не управлялся официальным римским должностным лицом. Поэтому принцепсы считали многие территории, которые никогда не завоевывались Римом, частью своей империи. Решимость защищать и увеличивать влияние Рима являлась причиной большинства войн, проводимых во время принципата.

Домициан несколько лет наблюдал за своими армиями, сражавшимися на границах возле Рейна и Данубия (Дунай), хотя он не командовал войсками на поле боя. На германской границе возвели ряд фортов, продвинувшись на территорию варваров, но при этом была присоединена относительно небольшая территория. В основном эти войны можно назвать крупными кампании для поддержания авторитета Рима у племен, чьи земли граничили с римскими провинциями. Вторжение в Дакию было предпринято в ответ на набеги, совершенные на территорию Нижней Мезии, но вряд ли поначалу планировалась ее постоянная оккупация.

 

Рис. 2 Преторианская когорта на дунайской границе, 87 г. н.э.

 

Все эти операции во времена Домициана оказались малоуспешными. Армией командовал преторианский префект Корнелий Фуск — это вызвало сильное недовольство сената, который по-прежнему считал, что армиями должны командовать люди, принадлежавшие к их сословию, а не какой-то всадник. Эта армия была разбита (а возможно, полностью уничтожена) лаками в 86 г.³ Домициан не пользовался популярностью своего отца и брата, и его отношения с сенатом неуклонно ухудшались, что лишило его благоприятных отзывов в сохранившихся источниках, которые главным образом писались сенаторами для сенаторов. В конце концов император был убит в 96 г. во время дворцового заговора, и сенат поставил на его место уже немолодого Нерву.

Нерва был первым из тех, кого Эдуард Гиббон позже назвал «пятью хорошими императорами». На время их правления пришелся расцвет Римской империей во II веке. Преемником Нервы стал Траян, который вновь расширил границы Рима. Провальные кампании Домициана в этом регионе и неразрешенные проблемы на границах послужили причиной начала воины с Дакией, что в конце концов привело к присоединению новой территории. С другой стороны, вторжение в Парфию и попытка достичь Персидского залива не имело почти никаких мотивов, кроме традиционного желания любого римского аристократа завоевать громкую славу, победив могущественных врагов.

Биография Траяна и его восхождение к власти

Траян родился и вырос в городе Италика (город близ современной Севильи) в Испании. Его семья утверждала, что ведет свой род от римских и италийских воинов, которые жили в этой колонии, основанной Сципионом Африканским после его победы в битве при Илипе в 206 г. до н. э. Италика процветала и стала одним из самых крупных и важных городов в Испании. Ее жители, судя по всему, имели латинское гражданство, хотя местная аристократия могла получить римское гражданство, занимая должности в местном управлении. Если эти семьи обладали достаточным состоянием — а политический успех даже на местном уровне всегда требовал наличия денег — они могли стать всадниками и отправить своих сыновей на императорскую службу. Со временем счастливчики приобретали богатство и добивались благосклонности принцепса, что позволяло им становиться членами сената.

В I веке до н. э., особенно во время правления Августа, многие италийские аристократы стали сенаторами. При его преемниках число входивших в сенат провинциалов еще возросло. Часть этих людей являлась потомками римских колонистов, но в сенат все больше попадало местных аристократов, которые получали римское гражданство. Клавдий ввел в сенат галлов. К концу I века тоги с широкой пурпурной полосой надели выходцы из Испании, Северной Африки и греческого Востока.

Все эти люди были римлянами по закону и по культуре, независимо от их этнического происхождения, и их поведение в общественной жизни принципиально ничем не отличалось от действий сенаторов италийского и чисто римского происхождения. Во времена принципата правящая элита постепенно включала в свой круг богатых и могущественных людей из провинций, не теряя при этом своих характерных черт. Этот процесс во многом способствовал тому, чтобы мятежи в большинстве провинций стали крайне редкими, за исключением тех регионов, где местная аристократия осталась вне римской системы. Траян стал первым императором, чья связь с Италией была весьма далекой. Его преемник Адриан, чей провинциальный акцент вызвал презрительные насмешки многих сенаторов, когда он впервые приехал в Рим, также был родом из Испании. Ближе к концу века власть будет захвачена Септимием Севером, сенатором из Лептис Магны, города в Северной Африке. Позднее появятся сирийские, греческие, паннонские и иллирийские императоры.⁴

Отец и тезка Траяна Марк Ульпий Траян сделал выдающуюся карьеру, хотя неясно, был ли он первым в своей семье членом сената. В 67 г. он являлся легатом легиона и командовал Бурным легионом во время кампании Веспасиана в Галилее поддерживал этого претендента во время Гражданской войн! Это принесло Ульпию Траяну должность консула, возможно, 70 г., и назначение на пост наместника сначала Каппадокии, затем Сирии.

Во время этого периода, вероятно, имелись какие-то трения с парфянами, и за умелое улаживание этого дела Траян был удостоен триумфальных почестей. Неизвестно, как этого удалось достичь, велись ли боевые действия, или римлянам хватало решительных дипломатических шагов. Примерно в это а время имя Марка Ульпия Траяна внесли в патрицианские спиcки. Едва ли хоть кто-то из настоящих патрициев уцелел во второй половине I века, ибо столь известные люди неизбежно погибали первыми во время чисток предыдущих императоров. Веспасиан составил новые патрицианские списки, чтобы создать ореол знатности своему сенату. В большинстве своем патрициями становились люди, продемонстрировавшие надежность во время гражданской войны, включая семью будущего тестя Тацита Юлия Агриколы.⁵

Воспитание самого Траяна, судя по всему, можно назвать традиционным для человека из сенаторской верхушки, хотя утверждалось, что он проявил довольно средние способности в риторике и других академических дисциплинах. В юном возрасте в нем проявилась страсть к охоте, которая сохранялась него всю жизнь, и он выделялся в физических, и особенно военных, упражнениях. Ближе к девятнадцати годам, вероятно около 75 г. он стал трибуном-латиклавием в одном из легионов в Сирии и служил под командованием своего отца, как и многие другие молодые аристократы. Позднее он перешел в легион на границе возле Рейна и воевал с местными племенам. Некоторые трибуны-латиклавии пользовались дурной славой за халатное отношение к своим обязанностям, но Траян проявлял на военной службе большое рвение и служил гораздо дольше, чем было принято в эти годы.

Плиний Младший в своем «Панегирике» — письменной версии речи, восхвалявшей императора, утверждал, что тот с служил десять лет, то есть традиционный срок, прежде необходимый, чтобы человек мог выставить свою кандидатуру на политический пост в республике. Возможно, рассказ Плиния о деятельности Траяна в качестве трибуна содержит преувеличения, но он, вероятно, создает точный портрет полного энергии молодого офицера:

В должности (военного) трибуна ты еще в юных годах, но уже с отвагой зрелого мужа побывал в отдаленнейших и столь различных между собой странах, и уже в то время судьба наставляла тебя долго и основательно учиться тому, чему ты в скором времени должен был сам учить других. Не довольствуясь тем, что ты изучил лагерную жизнь и как бы прошел в короткое время всю службу, ты так провел свою должность трибуна, что сразу мог бы быть вождем, и нечему было тебе уже учиться в то время, когда ты начал учить других. За десять лет службы ты узнал разные обычаи племен, расположение областей, выгодные условия местностей, и различия вод и климата ты научился переносить… Сколько раз сменял ты коней, сколько раз отслужившее тебе оружие!⁶

После службы в армии Траян занимал ряд гражданских постов, а в конце 80-х годов стал легатом легиона VII «Близнецы» (Legio VII Geminа) в городе, современное название которого Леон происходит от слова «легион» в спокойной провинции Ближняя Испания. В 89 г. Луций Антоний Сатурнин, наместник Верхней Германии, взбунтовался против Домициана. Траяну было приказано прибыть из Испании и попытаться усмирить мятежную армию. В результате Сатурнин был разбит, а верность и незамедлительные действия Траяна снискали ему доверие императора.

Судя по всему, его легион остался на Рейне и предпринял успешную карательную экспедицию против одного из германских племен — возможно, хаттов, которые заключили союз с Сатурнином. В 90-е он создал себе хорошую репутацию в качестве командующего и служил наместником провинции, возможно, как в Верхней Германии, так и в Паннонии на Данубии. В Паннонии он разбил несколько свебских племен. Когда Домициан был убит и властелином Рима сделался Нерва, Траян пользовался большим уважением как один из самых одаренных полководцев. В то время ему шел сороковой год.

Столкнувшись с недовольством преторианцев, которые требовали наказания убийц Домициана, и, вероятно, обеспокоенный претензиями наместников провинций, Нерва в 97 г. усыновил Траяна, сделав его своим наследником. Это было популярным решением, особенно радостно его встретили в армии, и во многом оно способствовало укреплению нового режима. Годом позднее Нерва умер, и Траян стал императором. В течение года он инспектировал границу на Данубии, а в 101 г. начал здесь крупную кампанию, намереваясь нанести поражение Децебалу, царю Дакии.⁷

Дакийские войны, 101-102 и 105-106 гг.

В 58 г. до н. э. Юлий Цезарь уже обдумывал нападение на Дакию (территорию, приблизительно соответствующую современной Трансильвании) до тех пор, пока гельветы не предоставили ему возможность осуществить свои честолюбивые мечты. Только смерть от рук убийц помешала Цезарю выполнить свой первоначальный замысел. Даки в то время были объединены под правлением Буребисты — харизматичного военачальника, под началом которого находилось гораздо большее воинов, чем у большинство соседних вождей. Вскоре после смерти Цезаря дакийский царь был убит, и среди его народа более века не появлялось сравнительно сильных правителей.

Положение изменилось, когда в последние десятилетия I века к власти у даков пришел Децебал, сумевший создать сильное войско, — особенно он любил набирать дезертиров из римской армии — и подчинивший многие соседние народы, такие как сарматы и бастарны. Дион Кассий описывал его как идеального командира в духе римских традиций, утверждая что Децебал

не только понимал теорию ведения войны, но также практически применял эти знания; он знал, когда нужно пойти в атаку и когда лучше отступить; он являлся экспертом по засадам и мастером в проведении решительных сражений; он не только умел пользоваться преимуществами победы, но и справляться с поражениями.⁸

Под руководством Децебала даки совершили набеги на другой берег Данубия и нанесли серьезные поражения римлянам.

Кампания Домициана против них окончилась не выгодным для Рима договором, согласно которому римляне должны были платить Децебалу ежегодную контрибуцию и обеспечивать его инженерами и «артиллерией» для укрепления недружественного царства.

Такие условия договора наводят на мысль, что Рим не только не выиграл войну, а потерпел поражение. Это лишь усилило непопулярность Домициана в сенате. Когда в 101 г. Траян предпринял вторжение в Дакию, его главной целью было добиться мирного договора на приемлемых условиях. Новая блестящая победа должна была подтвердить превосходство Рима над Дакией. Поначалу, судя по всему, не планировалось присоединять новое царство к Римской империи.

Траян впоследствии написал «Записки» о своих дакийских войнах, но из них уцелело лишь несколько крошечных фрагментов. Дион Кассий, сенатор греческого происхождения, живший в начале III века, оставил нам лучшее повествование об этих операциях, но даже оно дает лишь краткое изложение событий без всяких подробностей, к тому же написанное спустя сотню лет после военный действий. Другие источники сообщают нам еще кое-какие скудные сведения, но воссоздать течение этого конфликта так же подробно, как тех операций, что прежде описаны в этой книге, практически невозможно.

Добыча, захваченная в результате завоевания Дакии, пошла на финансирование строительства огромного Форума, возведенного Траяном позднее. От этого Форума почти ничего не сохранилось, за исключением колонны высотой сто римских футов (97 футов 9 дюймов), украшенной рельефным спиральным фризом, рассказывающим об этих войнах. Создавая этот рассказ в камне, скульпторы создали несколько сотен сцен, изображавших тысячи фигур римских солдат и их противников. Каменные воины были раскрашены и экипированы миниатюрным бронзовым оружием: сразу после создания колонна смотрелась чрезвычайно красочно и ярко. Мелкие подробности, возможно, были не видны наблюдателю, стоящему на земле возле этого памятника.

Колонна рассказывает об определенных событиях, но понять это повествование не так-то просто. Это все равно что смотреть на знаменитый гобелен из Байе (Гобелен из Байе — гобелен XI века, состоящий из 58 частей, каждая из них рассказывает об одном из эпизодов завоевания Англии герцогом Нормандии Вильгельмом, о подробностях этого похода и о решающей битве при Гастингсе в 1066 г. Прим. ред.) не ознакомившись с другими источниками, рассказывающими о событиях и личностях времен завоевания Англии норманнами. Подобный подход дал бы лишь смутное представление об этом периоде истории Англии.

Хотя историками были предприняты многочисленные попытки соотнести рельефы колонны с топографией Румынии и восстановить подробный ход войн, ни одна из них не выглядела достаточно убедительной, и все они так и остались только гипотезами. Однако колонна Траяна дает нам яркий пример того, как римские командующие любили запечатлевать себя в искусстве. На ее стиль повлиял ряд художественных течений того времени, но прежде всего ее создатели основывались на многовековых традициях римского триумфального искусства, ибо полководцы, едущие во время триумфа по городу, почти всегда включали в свои процессии картины, иллюстрировавшие их собственные деяния и подвиги их солдат. Такие картины часто использовались для украшения храмов или других памятников, построенных за счет добычи, захваченной победителями.

Рассказывая о колонне Траяна, практически каждое предложение надо дополнять словами «судя по всему», «предположительно», «возможно».

На этом памятнике Траян предстает идеальным командующим армии, образ который был принят в римском искусстве, поэтому интересно сравнить его с литературной фигурой великого полководца. Сцены другого памятника в современном городке Адамклисси в Румынии, вероятно, также воспроизводят эпизоды этой войны, но ход событий, о которых они рассказывают, восстановить труднее, чем на колонне в Риме. Не исключено, что Траян — это один из офицеров на метопах в Адамклисси, но изображения слишком сильно пострадали от атмосферных осадков, поэтому точно идентифицировать фигуры невозможно.⁹

Подготовка к войне с даками была очень серьезной и заняла не меньше года. Наконец девять легионов — в полном составе или, как минимум, в виде крупных вексилляций — были сосредоточены на Данубии, чтобы принять участие в операциях или для оказания поддержки основным силам. Другие легионы послали вексилляций меньших размеров. К вспомогательным войскам этого региона, и так уже достаточной численности, присоединились целые подразделениями и отряды из других провинций.

В этой войне должна была принять участие около трети римской армии, хотя все эти силы никогда не сосредоточивались в одном месте, а действовали отдельными колоннами. Для войны римляне собрали огромные силы, но и задача, стоявшая перед ними была не из легких. Дакию защищали Карпатские горы, великолепные естественные укрепления. Царство славилось богатыми месторождениями золота, и Децебал использовал свои сокровища для создания большой армии и для основания хорошо укрепленных крепостей, которые защищали главные проходы через горы. Раскопки в некоторых из этих мест подтвердили внушительность укреплений: стены и башни сочетали местные, эллинистические и римские методы строительства.

Дакийские воины были храбрыми, но, возможно, не более дисциплинированными, чем бойцы других варварских племен. Их религия, основанная на поклонении богу Залмоксису, зачастую требовала от воина совершить самоубийство вместо того, чтобы сдаться. Судя по всему, только немногие варвары носили в бою доспехи, не считая бойцов союзной сарматской кавалерии, которые сражались в качестве катафрактов — и конь, и всадник были защищены металлической или роговой броней. Оружие даков состояло из луков, дротиков, мечей кельтского стиля и похожего на косу двуручного изогнутого меча с лезвием на внутренней стороне (falx). Это оружие было способно «обходить» щит, нанося ужасные раны, — вероятно, именно оно заставило некоторых римских легионеров надевать ножные латы и защитные приспособления на открытую правую руку.

Колонна Траяна начинается со сцен, изображающих римские посты на границе возле Данубия, и отряд легионеров, идущий за своими многочисленными знаменами через мост, установленный на барках, — вариант римского понтонного моста. Затем появляется император, проводящий совет старших офицеров для обсуждения предстоящих операций. Обычно кажется, что Траян чуть крупнее людей вокруг него, но он никогда не доминирует благодаря непропорционально огромному размеру, как это происходит в монументальном искусстве с другими правителями древности, как, например, с египетскими фараонами.

После того как операция спланирована, а командиры получили все необходимые приказы, следуют другие приготовления. Император, голова которого накрыта полой тоги в соответствии с его саном великого понтифика, высшего религиозного поста в Риме, возлагает круглую ритуальную лепешку (рорапит) на пламя алтаря, в то время как вокруг него приносятся в жертву Марсу кабан, овца и бык (suovetaurilia) (Sus — кабан, ovis — овца, taurus — бык. Прим. ред.). Эта важная церемония проводилась за пределами армейского лагеря перед началом любой крупной кампании. Ее целью было очищение войска и обеспечения поддержки римских божеств. Магистраты играли главную роль в регулярных религиозных церемониях армии, точно так же как и в политической жизни в самом Риме.

На колонне имеется любопытная сцена, в которой Траян наблюдает за тем, как крестьянин, вцепившийся в большой круглый предмет, падает с мула. Возможно, эта сцена связана с анекдотом, приведенном в труде Диона Кассия. Рассказывается, что союзные племена отправили императору послание, написанное по-латыни на огромном грибе. Далее на колонне расположена сцена, в которой командующий поднимается на возвышение и обращается к своим легионерам с речью (adlocutio). Затем показано, как солдаты укрепляют позиции, предположительно на вражеском берегу Данубия, а император ходит среди них и наблюдает за работой.

Как только место переправы подготовлено, главная армия углубляется на вражескую территорию и следуют между холмами, вероятно, направляясь к перевалу в Карпатских горах, известному как Железные Ворота. Показано, как Траян и один из его офицеров изучают вражескую крепость на холме, которая кажется покинутой, а затем император возвращается и наблюдает за группой легионеров, расчищающих путь через густой лес.

Важной темой на фризе, как и во многих литературных источниках, является инженерное мастерство и упорная непоколебимость солдат; очень часто изображается, как Траян и его офицеры наблюдают за их трудом. Есть сцена, в которой император допрашивает пленника-дака. Подобное делал Цезарь и другие полководцы. Вскоре следует первая крупная битва. Легионеры построены в резерве, а вспомогательные войска, в состав которых входили и варвары — вероятно, германцы или даже бритты из нерегулярных военных подразделений (numeri) — ведут бой, сражаясь палицами.

Свирепость этих солдат-не граждан подчеркивается как в этой, так и в других сценах. Один пехотинец вспомогательных войск держит зубами за волосы отрубленную голову врага и сражается свободными руками. Расположенные ближе к заднему плану двое солдат этих же соединений преподносят императору отрубленные головы. В этой сцене кажется, что Траян смотрит в сторону, но далее в похожей сцене показано, как он протягивает руки, чтобы принять такие же страшные трофеи. Римляне запретили охоту за головами в провинциях империи, но когда солдаты сражались с иноземными врагами, это, очевидно, считалось вполне допустимым. Впрочем, тут надо упомянуть одну деталь: на колонне показаны с отрубленными головами только солдаты вспомогательных войск. Вероятно, такое поведение было приемлемым среди этих менее цивилизованных воинов, но не среди легионеров.

Преподнесение трофеев командующему повторяет уже описанные случаи, например, когда кавалерист в Иерусалиме захватил мятежника и приволок его к Титу. Полководец, и тем более император, мог вознаградить за подобные героические подвиги, и было необходимо, чтобы он стал свидетелем доблести своих солдат. Для этого ему нужно было находиться относительно близко к месту сражения, чтобы солдаты знали, что командир видит каждого из них, а не глядит на них как на безликую общую их массу. Один из полководцев Домициана приказал солдатам написать на щитах свои имена, чтобы убедить их в том, что он отличить каждого легионера.

Далее на колонне изображено, как Траян раздает награды бойцам вспомогательных войск, хотя другие свидетельства наводят на мысль, что эти воины больше не получали наград (dona) как легионеры, поэтому поощрения, вероятно, принимали иную форму. Воинам вспомогательных подразделений иногда предоставлялось гражданство вне очереди, хотя обычно гражданство давалось после демобилизации. Более распространенной формой награждения отдельных солдат вспомогательных войск являлось повышение, денежные суммы или подарок из захваченной добычи.¹⁰

Эта первая битва, вероятно, произошла при Тапах. Здесь в 88 г. один из полководцев Домициана одержал победу, которая в некоторой степени смыла позор поражения Корнелия Фуска. В верхней части фриза изображен бог, мечущий молнии в даков. Неясно, говорит ли это о вере римлян в помощь божеств, или свидетельствует, что сражение проходило во время бури, или закончилось таковой. Поскольку иногда в битве сражались только вспомогательные войска, в то время как легионеры находились в резерве, то это дало повод предположить, что римские полководцы стремились побеждать, не проливая кровь граждан. Тацит хвалил Агриколу за победу в битве у горы Гравпий, одержанную подобным образом, но, надо заметить, что восторженное отношение к таким победам встречается довольно редко.

Судя по всему, к концу I века стало обычно практикой формировать первый ряд пехоты из солдат вспомогательных войск, а легионы использовать во втором и последующих рядах. Такую тактику можно считать логичной. В отличие от вспомогательных когорт, которые были независимыми подразделениями, десять когорт легиона находились под единым командованием легата и действовали согласованно, что позволяло полководцу с большей легкостью их контролировать. По этой причине легионеры были более эффективны в качестве резерва, который вводили в бой, когда боевому фронту требовалось подкрепление.

В некоторых случаях битва выигрывалась только вспомогательными войсками безучастия резервов. Невозможно определить, было ли так в бою при Тапах в 101 г. Не исключено, что скульпторы просто воспроизвели первую часть сражения, когда вспомогательная пехота и кавалерия атаковали врага. Дион пишет, что бой был на редкость трудным и победа стоила римлянам тяжелых потерь. Когда у римских врачей — в одной из дальнейших сцен на колонне показано, как врачи заботятся о солдатах — закончились бинты, Траян послал им ткани из своих запасов, чтобы они изрезали их на бинты. Он также велел соорудить алтарь на месте битвы, чтобы увековечить память павших.¹¹

На колонне показано, как римляне, решив закрепить этот успех, продолжают продвигаться в глубь территории и поджигают захваченные поселения. Ограда одной из дакийских крепостей украшена рядом голов на шестах, а перед насыпью имеются колья, скрытые в ямах, — эти укрепления напоминают «лилии», которые использовали солдаты Цезаря при осаде Алезии. Дион сообщает, что римляне, взяв один такой форт, нашли там знамена и снаряжение, захваченные у армии Фуска.¹²

Затем римляне пересекают реку, на этот раз не по мосту. Изображено, как один легионер переходит реку, положив доспехи и снаряжение на прямоугольный щит, поднятый над головой. После этого Траян обращается к солдатам с речью, а затем встречается с группой дакийских послов, а потом-с местными женщинами. Далее действие переносится в другое место и на колонне изображено, как дакийские воины и сарматские катафракты переплывают (и при этом иногда тонут) через Данубий, чтобы напасть на римские укрепления, которые удерживают солдаты вспомогательных войск. Вражеский отряд использует таран с железным наконечником в виде бараньей головы, пытаясь пробить брешь в стене крепости. Эта картина указывает на то, что варвары овладели осадной техникой, о которой Децебал узнал от дезертиров, а также благодаря унизительному для Рима договору с Домицианом.

Мы видим, как в ответ на эту новую угрозу Траян, его преторианцы и солдаты вспомогательных войск садятся на военный корабль и баржу. Головы у них не покрыты, одеты они в походные плащи (paenulae) и нагружены узлами — это, возможно, сложенные палатки или мешки с провиантом. Отряд плывет по реке, затем высаживается на берег. Траян находится во главе и идет с отрядом, состоящим из вспомогательной пехоты, кавалерии и солдат-варваров из нерегулярных войск на поиски врагов. Два кавалериста вспомогательных войск, судя по всему, о чем-то докладывают императору — вероятно, это разведчики, обнаружившие даков, — и за этим следует массированная атака римской кавалерии. Враг застигнут врасплох.

В верхней части сцены изображена богиня ночи, и это наводит на мысль, что атака проходила под покровом темноты. Сарматы и даки охвачены паникой и их убивают возле четырехколесных повозок. Юлий Цезарь отмечал, что галльские армии всегда сопровождали повозки с семьями воинов. Даки, вероятно, поступали точно так же. Однако не исключено, что на этих сценах представлен не боевой отряд, а переселение каких-то местных племен, союзников Децебала.

На метопах в Адамклисси тоже изображены бои возле повозок варваров и наступление римской кавалерии во главе со старшим офицером, возможно, самим Траяном. Эти рельефы проще по стилю и, судя по всему, изображают три отдельных племени варваров. Мы можем предположить, что это сарматы, бастарны и даки. Не исключено, что метопы в Адамклисси соответствуют некоторым сценам на колонне, но они также могут изображать и совершенно разные события.

 

Рис. 3 Римсике легионеры в бою, 105 г. н.э.

 

После этой победы римлян на фризе расположена сцена, в которой Траян принимает еще одну группу дакийских послов, на этот раз состоящую из воинов-аристократов (pileati), а не простых бойцов, которых Децебал присылал в начале войны. Дион упоминает о нескольких попытках вести переговоры, которые окончились неудачно из-за подозрительности Децебала и нежелания римлян идти на уступки.¹³ После этого следует изображение большой битвы, в которой легионеры сражаются рядом со вспомогательными войсками. Римлянам помогает «скорпион», установленный на повозку, запряженную двумя мулами и известный как карробаллиста (carroballista). Траян наблюдает за боем, находясь за боевым фронтом. Один из солдат вспомогательных войск показывает ему пленника — судя по всему, захваченного лично им. За Траяном виден полевой перевязочный пункт. Так что рассказ Диона о бинтах следует отнести к этой битве, а не к более ранним столкновениям.

После поражения даков — на колонне показано, что пленников держат в огороженном месте — Траян поднимается на возвышение и обращается с речью к солдатам, а затем садится на складной стул, чтобы раздать награды храбрым бойцам вспомогательных войск. Однако среди этих сцен празднования имеется мрачная сцена, в которой женщины пытают нескольких связанных раздетых мужчин. Вероятнее всего, это показана пытка захваченных в плен римских солдат, — во многих воинственных сообществах именно женщины племени унижали, пытали и убивали пленников. Это изображение призвано было показать, что война еще далеко не закончена, ибо столь свирепого врага надо уничтожать до конца.

Здесь в повествовании на колонне содержится явный промежуток, указывающий (как мы опять-таки только можем предположить) на конец первого года кампании, поэтому последующие сцены следует относить к 102 г. Изображено еще одно путешествие по реке, затем колонна легионеров идет через понтонный мост, после чего происходит объединение двух римских армий. На ближайшем барельефе мы видим, как Траян приветствует прибывающие войска. Он произносит речи, принимает участие в жертвоприношении Марсу (suovetaurilia), встречает дакийских послов, принимает пленника и другие трофеи, которые подносят ему солдаты.

Когда армия идет через горы, строя дороги, форты, проводя битвы и осады крепостей противника, император всегда находится со своими солдатами. Он наблюдает за ними, руководит и подбадривает. У него нет в руках инструментов или оружия, поскольку его задача — отдавать приказы и заниматься организацией, а не принимать непосредственное участие в бою или строительстве. Наконец римляне преодолевают труднопроходимую местность и побеждают свирепых врагов.

Первая Дакийская война заканчивается официальной сдачей Децебала, даки преклоняют колени перед императором или стоят в умоляющих позах. Сам же император сидит на возвышении, окруженный многочисленными знаменами своей преторианской стражи. Затем Траян опять же стоит на возвышении и обращается с речью к солдатам. Окончание конфликта символизируют изображения трофеев и богини Победы.

Мир этот окажется недолгим.

Децебал согласился уступить часть территории, отдать осадные приспособления и инженеров, а также римских дезертиров и пообещал не набирать их больше к себе в армию. В принципе война закончилась именно так, как этого хотел Рим. Враг был низведен до статуса зависимого союзника, а Траян по праву взял себе почетный титул Дакийский. Однако вскоре Децебал нарушил большинство условий. Он начал восстанавливать армию и усиливать свою власть, заняв часть земли языгов, одного из сарматских народов, не получив при этом одобрения римлян на подобные действия. Стало очевидно, что царь ведет себя не так, как подобает союзнику Рима.

В итоге война, угроза которой появилась в 104 г., была возобновлена в 105-м, когда даки напали на римские гарнизоны. Командир самого важного из них Гней Помпей Лонгин — бывший наместник, который, возможно, все еще пребывал в этом звании, — был вероломно захвачен во время переговоров. Однако попытка Децебала использовать его в качестве заложника ни к чему не привела, поскольку римлянину удалось достать яд и совершить самоубийство. Царь даков даже попытался убить самого императора, наняв для этого группу дезертиров, но этот план также потерпел неудачу.¹⁴

Когда началась Вторая Дакийская война, Траян был в Италии, и повествование на колонне начинается с его путешествия на другой берег Адриатического моря, где его приветствуют местные сановники и обычное население. Затем идут две сцены жертвоприношений. Создается впечатление, что для Второй войны было собрано еще больше войск. Траян набрал два новых легиона, которые были названы в честь него — II Трая-нов Отважный ( Legio II Traiana Fortis) и XXX Ульпиев Победоносный (Legio XXX Ulpia Victrix). Вероятно, они оба участвовали во Второй Дакийской войне, хотя неясно, принимали ли они участие в Первой. Как и положено умелому римскому политику император сочетал военную силу с энергичной дипломатией. В 105 г. принял сдачу отдельных дакийских вождей, которые покинули своего царя, и вел переговоры с послами соседних народов. Союзников у Децебала, становилось все меньше. Несмотря на это, на колонне изображена атака на аванпосты союзников Дакийского царя, которые удерживались до тех пор, пока не прибыл отряд, возглавляемый самим Траяном.

 

Рис. 4 Сражающиеся в лесу солдаты римских вспомогательных частей, 105 г. н.э.

 

Главное наступление римлян, скорее всего, не предпринималось до 106 г. и, весьма вероятно, проходило по иному маршруту, чем во время первой кампании. Оно началось с жертвоприношения на берегу Данубия, а затем армия пересекла рекувозле Дробет (современная Дробета). На этот раз они использовали не временный понтонный мост, а монументальный арочный, построенный из камня и дерева. Его поддерживало двадцать «быков», каждый 150 футов высотой и 160 футов шириной. Они находились на расстоянии 170 футов друг от друга. Мост был разработан Аполлодором Дамасским, который позднее спроектирует комплекс Форума Траяна и, возможно, будет иметь самое непосредственное отношение к строительству колонны. Строили мост через реку солдаты. Через прибрежные утесы Данубия была проложена дорога, чтобы обеспечить более легкий подход к мосту. В работе Диона подробно рассказано о грандиозной постройке, и это описание напоминает рассказ Цезаря о его мосте через Рейн. Сооружение Данубийского моста можно назвать подвигом римского инженерного искусства, и римляне восхищались им так же, как победой на поле боя. На колонне мы видим подробное, хотя и стилизованное изображение моста, которое служит фоном для сцены жертвоприношения.¹⁵

После этого Траян присоединяется к своей армии. Показано, как солдаты восторженно его приветствуют и это напоминает то, как Веллей описывал встречу Тиберия его легионерами. Император участвует в еще одной церемонии очищения. Ритуальные процессии обходят кругом лагерь, затем Траян обращается к легионерам и преторианской страже с речью. На консилиуме Траян дает указания и обсуждает кампанию со старшими офицерами. Обычные приготовления закончены, армия отправляется в поход, собирает зерно с полей, чтобы пополнить запас провианта. Изображения на колонне указывают, что во время Второй Дакийской войны имели место боевые действия, хотя, возможно, куда меньшего масштаба, чем во время Первой войны.

Дион рассказывает историю о кавалеристе вспомогательных войск, который, обнаружив, что его раны смертельны, покинул лагерь, чтобы снова вступить в бой, и погиб, совершив несколько подвигов. Кульминацией кампании стала осада Сармизегетузы Регии, религиозного и политического центра дакийского царства, расположенного высоко в Карпатах. После упорного сопротивления и, по-видимому, неудачного штурма, предпринятого римлянами, защитники отчаялись, подожгли город и приняли яд. Война не была полностью окончена, но в ее исходе сомневаться не приходилось после того, как римляне стали преследовать оставшихся даков. В конце концов группа римских конных разведчиков загнала Децебала в тупик, но он успел перерезать себе горло, чтобы не попасть в плен.

Римский патруль возглавлял некий Тиберий Клавдий Максим, который вступил в армию легионером, а потом стал младшим офицером в подразделении вспомогательных войск. На колонне изображено, как он протягивает руку к Децебалу. Случайно сохранился его могильный камень с надписью, описывающей карьеру Тиберия и другую версию этого эпизода. Де-цебал был обезглавлен, и его голову принесли Траяну, который приказал выставить ее напоказ перед армией. Война закончилась, и в довершение ко всему на дне реки обнаружили сокровищницу дакийского царя, ее подняли пленные после длительных работ.¹⁶

 

Рис. 5 Центурион и легионеры в лагере, 115 г. н.э.

 

На месте дакийского царства была создана новая провинция, которую охраняли два легиона при поддержке вспомогательных войск. Центром провинции стала недавно основанная колония Сармизегетуза Ульпия (современная Сармизсджетуза) — величественный город, построенный на плодородной земле у подножия Карпат в отличие от крепости Децебала в горах. Поселенцы прибыли сюда из многих частей империи, но особенно много их было из восточных провинций, и римская Дакия скоро начала процветать. Участь даков является предметом ожесточенных споров в последние века. Одни считают, что они были полностью изгнаны со своих земель, другие полагают, что они растворились среди колонистов. Особенно жаркие споры ведутся в современной Румынии, поскольку это связано с тем, кого румынские политики в данный момент считают своими предками — римлян или даков.

Императоры и военные кампании

После победы в Дакии была проведена обширная пропагандистская работа. Строительство нового Форума было лишь ее частью. Если бы Траяну просто требовалась военная славадля подтверждения своего положения императора, он не стал бы больше искать новые возможности для ведения агрессивных боевых действий. Его правление было очень популярным, и последующие поколения сохранили память о нем как о лучшем принцепсе (Optimus Princeps). В популярности с ним соперничал только сам Август. Его взаимоотношения с сенатом можно назвать очень хорошими, его правление считалось справедливым и успешным. Ему прощали даже пороки (Траян проявлял чрезмерную склонность к мальчикам и юношам), поскольку его поведение никогда не выходило за грани римских приличий. Причиной вторжения в Парфию в 114 г., как об этом пишет Дион,.было желание завоевать громкую славу.

Траян провел с армией куда больше времени, чем большинство римских аристократов, и ему, судя по всему, нравилась военная жизнь. Поводом для войны снова послужил спор из-за того, как царь Армении должен относиться к Риму, ибо диадему новому монарху преподнес не представитель Рима, а правитель Парфии. Мир с Парфией всегда был непрочным, поскольку римлян раздражал их восточный сосед — бывший враг, который не был низведен до подчиненного состояния и оставался независимым и достаточно сильным. Траян, по-видимому, планировал одержать окончательную победу, ибо его кампания с самого начала планировалась как полномасштабная война, а не просто боевая операция, целью которой являлось желание продемонстрировать господство над Арменией.

В армию вошли войска римлян и их союзников — приблизительно семнадцать легионов из тридцати в полном составе или в виде больших вексилляций. Траян располагал огромными ресурсами, которые сосредотачивались на Востоке в течение нескольких лет при подготовке к этой войне. В глубине души император желал повторить великие завоевания Александра в регионе, через который македонский царь прошел несколько веков назад. Культура Римской империи являлась в основе своей греко-римской, и герои эллинистического мира считались точно так же достойными подражания, как и выдающиеся полководцы римской истории.¹⁷

Восточная война Траяна началась удачно, он вторгся на территорию Армении, Месопотамии и большей части самой Парфии. Были захвачены столица Парфии Ктесифон и крупный город Селевкия, после чего Траян проплыл на кораблях вниз по Тигру, чтобы достичь Персидского залива. Если у Траяна и были планы идти дальше по стопам Александра (хотя вероятность этого невелика), им не суждено было сбыться, так как в 116 г. вспыхнули крупные восстания на недавно завоеванных территориях. Римским войскам пришлось действовать во всех новых провинциях, подавляя мятежи.

Положение ухудшилось из-за большого восстания иудейских общин в Египте и других провинциях (но не в самой Иудее). Подавление этого мятежа требовало большого количества войск. Сам Траян осадил расположенный в пустыне город Хатра.

Во время осады его собственная конная охрана приняла участие, по крайней мере, в одном из штурмов, а сам Траян едва не был сражен метательным снарядом, когда проезжал мимо стены. Дион отмечает, что император не носил никаких символов своей власти, чтобы не выделяться среди других офицеров, но его возраст (ему было около 60) и седые волосы ясно подчеркивали его старшинство. В императора не попали, но кавалерист, едущий рядом с ним, был убит. Хатра держалась до тех пор, пока солдаты Траяна, которые стали остро ощущать нехватку воды и провианта, не отступили. Император планировал новые операции, но с ним случился удар, после которого он вскоре умер.¹⁸

Преемником Траяна стал его родственник Адриан, хотя имелись сильные сомнения в том, что император действительно назначил его своим преемником перед смертью. Таким образом, в начале своего правления положение Адриана было достаточно сомнительным, и он опасался проводить долгое время вне Рима, доводя до конца честолюбивые замыслы своего предшественника на Востоке. К тому же Адриан полагал, что военные ресурсы Рима слишком истощены. Это привело к тому, что Рим отказался от территорий, захваченных у парфян. Еще одной потерей стал большой мост Траяна через Данубий, который был частично разрушен, чтобы никто из врагов никогда не смог им воспользоваться.

 

Рис. 6 Вспомогательная когорта эквитата в действии, северная Британия, 118 г. н.э.

 

Во время правления Адриана с 117 по 138 г. не было завоевательных войн; в большинстве случаев военные действия велись наместниками без участия самого императора — подавлялись мятежи или отражались нападения извне. Адриан не обладал честолюбием Траяна, но он тем не менее провел много времени в поездках по провинциям. В частности, он посещали инспектировал армию. Дион отмечал, что император «ввел в легионах строжайшую дисциплину, поэтому, несмотря на свою силу, они были послушными и терпеливыми».¹⁹ Культ Дисциплины (Disciplinae) — одного из римских божеств, олицетворявших добродетели, — процветал в это время в армии, особенно в войсках в Британии и в Африке, и возможно, поощрялся самим Адрианом. Даже, когда армия не участвовала в войне, император по-прежнему соответствовал идеалу хорошего полководца. Он следил за тем, чтобы войска были хорошо тренированы и готовы сражаться в случае необходимости. Вот что пишет Дион:

Он лично осматривал и изучал абсолютно все. Он не просто проверял обычные принадлежности лагерей, такие как оружие, различные приспособления, рвы, насыпи и палисады, но изучал рядовой состав и самих офицеров — их биографии, их жилища и их привычки — и во многих случаях искоренял излишние проявления роскоши во всем. Он готовил солдат ко всем типам битв. Он хвалил одних, бранил других и учил бойцов всему тому, что нужно делать. Для того чтобы они, наблюдая за ним, извлекали пользу, он везде действовал энергично, шел пешком с войском, либо ехал верхом… И в жару, и в холод он ходил с непокрытой головой, как среди германских снегов, так и под палящим египетским солнцем. Говоря кратко, он своим собственным примером и своими наставлениями так натренировал и дисциплинировал войска по всей империи, что даже сегодня (то есть веком позднее — примечание автора) введенные им методы являются правилами для солдат, участвующих в кампании.²⁰

Адриан наблюдал за войсками во время учений также, как любой полководец делал это во время битвы. Он хвалил и награждал за мастерство, критиковал и наказывал за плохое исполнение приказов. Сохранилась запись, сделанная солдатом вспомогательных войск по имени Соран. В ней в довольно плохом латинском стихе описывается, как император похвалил его мастерство лучника.²¹ Более полные записи, найденные в Ламбезисе, в Северной Африке, включают выборки из речей, произнесенных на построении провинциальной армии после проведения серии тяжелых учений.

 

Рис. 7 Легионеры строят пограничный форт, 120 г. н.э.

 

Стиль Адриана очень прямой. Он говорит о III Августове легионе (Legio III Augusta) — «мой» легион и о его командире — «мой» легат. Император демонстрирует подробное знание недавней истории легиона, отмечая, что его численность далека от полной, поскольку одна когорта была оправлена на службу в соседнюю провинцию. Отметив, что при таких условиях было бы понятно, если III Августов легион не смог бы соответствовать его высоким стандартам, он подчеркивает свое одобрение, заявляя, что они не нуждаются ни в каком оправдании. Центурионы, особенно старших званий, удостаиваются особой похвалы. И в этой части речи и в той, что адресована отдельным вспомогательным подразделениям, император неоднократно отдает должное усердию легата Квинта Фабия Катуллина. Его обращение к кавалеристам смешанной когорты (cohors equitata) дает хорошее представление о стиле этих речей:

Кавалеристам когорты вообще трудно устроить красивое представление и особенно трудно не вызвать неудовольствия после упражнений, выполненных алой; последняя занимает больше места на равнине, имеет больше всадников, мечущих дротики, делает частые заходы с флангов и выполняет определенные приемы в сомкнутом строю. Получая большее жалованье, она имеет лучших коней и более дорогое снаряжение. Однако вы преодолели все неудобства, выполнив свои маневры энергично, несмотря на жару; помимо этого, вы метали камни из пращей и сражались дротиками и везде действовали быстро. Особое внимание, проявленное моим легатом Катуллином очевидно…

 

Рис. 8 Легионеры отправляются в поход, 130 г. н.э.

 

В продолжении речи императора содержится некоторая доля критики, например когда Адриан порицает алу за то, что всадники слишком быстро преследовали противника и нарушили боевое построение, сделав себя уязвимым для контратаки. Тем не менее в целом Адриан стремился ободрить своих солдат и дать им понять, что они и их подразделения на хорошем счету и к ним относятся с уважением. Помимо специфических исторических особенностей, слова императора почти ничем не отличаются от речей современных генералов или руководителей.²²

Преемник Адриана Антонин Пий не был военным человеком и даже не присутствовал на театре военных действий. Тот факт, что он доверял своим наместникам проведение важных кампаний, свидетельствовал о стабильности империи в этот период. Все боевые операции велись в случае возникновения конфликтов на границах.

 

Рис. 9 Легионер и кавалерист во время военной кампании, 150-е гг. н.э.

 

С конца I века военные базы на периферии Римской империи приобретали все более постоянный вид, деревянные укрепления и здания внутри них заменялись на каменные. Адриан способствовал углублению этого процесса, приказывая строить новые объекты во время своих визитов в провинции. В Северной Британии трудом армии была построена огромная стена, которая протянулась на 80 римских миль от одного побережья к другому и называлась «Адрианов вал». Подобные укрепления служили одной цели: держать под контролем чужаков. Такие укрепления не должны были мешать передвижениям римской армии и обеспечивали ее надежными базами, с которых можно было проводить боевые операции. Рим стремился доминировать над своими соседями, а не просто подавлять любые вторжения или набеги на провинции, но попытки завоевания новых территорий отныне стали редкостью.

Примечания:

[1] Кассий Дион, 68.18.2-3 (пер. Лоеб).
[2] Об отношениях между прин-цепсом и армией см.: В. Campbell, The Emperor and the Roman Army 31 ВС — AD 235 (1984); о пребывании Клавдия в Британии см.: Дион 60.19.1-22.2 и Светоний, Клавдии 17.
[3] Дион 67.6.16.7.2-4.
[4] О Траяне и его карьере в целом см.: J. Bennett, Trajan: Optimus Princeps (2nd edn. 2001).
[5] J. Bennett (2001), pp. 11-19.
[6] Плиний, Панегирик 15.1-3.
[7] J. Bennett (2001), pp. 19-26, 42-62.
[8] Дион 67.6.1 (пер. Лоеб).
[9] Обзор скудных ресурсов для ведения войн с Дакией см.: J. Bennett(2001),pp. 85-103, S.S. Frere and F. Lepper, Trajan s Column (1988), L. Rossi, Trajan’s Column and the Dacian Wars (1971), I. Richmond, Trajan’s Army on Trajan’s Column (1982).
[10] О дискуссии по данному феномену в римской армии см.: A. Goldsworthy, The Roman Army at War 100 ВС — AD 200 (1996), pp. 271-276; об именах, написанных на щитах см. Дион 67.10.1; о наградах — V. Maxfeld, The Military Decorations of the Roman Army (1981).
[11] О битве при Тапах см.: Дион 68. 8. 1-2.
[12] О найденном снаряжении в форте см. Дион 68. 9. 3.
[13] Дион 68.9.1-2,4-7.
[14] Дион 68.10.3-12.5.
[15] Дион 68.13.1-6.
[16] Надписи Тиберия Клавдия Максима см в: L’ Аnnёе Epigraphique 1969/70, р. 583, комментарии — в работе М. Speidel, «The Captor of the Decebalus», Roman Army Studies 1 (1984), pp. 173-187.
[17] О характере Траяна см.: Дион 68. 6. 1-7. 5; о Парфянских войнах: Дион 68. 17. 1-31.4, а также: general F. Lepper, Trajan’s Parthian Wars (1948); J.Bennett (2001), pp. 183-204.
[18] Дион 68.31. 1-4.
[19] Дион 69. 5. 2 (перевод Лоеб).
[20] Дион 69. 9. 2-4 (перевод Лоеб).
[21] Inscnptiones Latinae Selectae 2558; Дион 69. 9.6.
[22] Inscriptions Latinae Selectae 2487, 9133-5; дискуссию о записях из Ламбезиса см.: Campbell (1984), pp. 77-80.

Источник:

Голдсуорти А. Во имя Рима. «Транзиткнига». Москва, 2006.
Перевод: М. Алферова, М. Королев.