Подавление Траяном мятежа преторианской гвардии 97 г. и дальнейшие взаимодействие с армией (Дрязгунов К. В.)

На консульские месяцы Тацита, как указывает Г.С. Кнабе, приходится центральное событие правления Нервы — мятеж преторианцев, который плохо освещен в источниках. Преторианцы были разъярены убийством Домициана, увеличившего им жалованье и вообще, видимо, пользовавшегося среди них популярностью (Кнабе Г.С. Колнелий Тацит. М., 1988. С. 73). Восстание возглавил префект претория Касперий Элиан, получивший эту должность еще при Домициане. Нерва категорически отказался выполнить их требования. В итоге Нерва был «осажден, захвачен в плен, ввергнут в заключение» (PI. Pan., 6.1), то есть он не смог организовать сопротивление мятежникам и вынужден был выдать им участвовавших в заговоре против Домициана Петрония и Парфения, с которыми они немедленно расправились (Dio Cass., 68.3.3; Epit de Caes., XII. 7-8). Ситуация стала критической — Нерва больше не контролировал положение и 27 октября 97 г. он ответил неожиданным усыновлением Траяна, стоявшего в это время во главе легионов Верхней Германии, и провел церемонию адоптации на Капитолии и в сенате. Как утверждает К. Крист, это было сделано под влиянием группы сенаторов, к которой принадлежали такие авторитетные люди, как Л. Лициний Сура, Юлий Урс Сервиан, Юлий Фронтин, Вестриций Спуринна и другие (Крист К., История времен римских императоров от Августа до Константина; Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. С. 533).

В 97 г. Траян, став соправителем Нервы, подавил мятеж преторианской гвардии, которая, как было указано, была возмущена убийством Домициана и требовала от Нервы отмщения убийцам (Suet. Dom., 23.1; PI. Pan., 6.1; Aur. Viet. De Caes., XI.9-11; Epit de Caes., XII.7-8; Dio Cass. 68.3.3-4). Этот факт говорит о том, что солдаты, в отличие от многих сенаторов, не испытывали ненависти к Домициану и оставались ему верны (Suet. Dom., 23.1).

Впервые солдаты выказали свое презрение и совокупную ненависть и к сенату, и к императору, и к государству в целом, а принцепс — все свое бессилие. Можно согласиться с Г.С. Кнабе, что если это был не пролог к III в., то первое отдаленное его предвестие.

Траян прибег к жестким мерам: под предлогом найма на службу вызвал Касперия Элиана и преторианцев в Верхнюю Германию, наместником которой он являлся, и там убил их. Таким образом, мятеж был подавлен, Траяну удалось с самого начала пресечь попытки неповиновения армии и укрепить императорскую власть в глазах солдат.

Плиний подчеркивает, что Траян укрепил в армии пошатнувшуюся дисциплину (PI. Pan., 18.1; Epist., X.29.1; см. также Dio Cass., 68.7.5) и изгнал из нее такие пороки предшествующего времени, как лень, упрямство и нежелание повиноваться (PI. Pan., 18.1). Император регулярно проводил военные учения, участвуя в них наравне с простыми легионерами (например, сам метал копья и принимал на себя удары — PI. Pan., 13.1-2), лично проверял вооружение воинов, уходящих в бой (Ibid., 13.2; см. также Dio Chrys. Or., 1.29). Плиний, описав участие Траяна в военных упражнениях, сравнивает его с древними героями — Фабрициями, Сципионами, Камиллами (PI. Pan., 13.4).

Плиний подчеркивает, что действия Траяна вызывали у воинов восхищение (admiratio — PI. Pan., 13.1). В свою очередь, Дион Хризостом говорит о том, что мужество правителя способно спасти менее доблестных людей и даже зажечь в них еще большее мужество (Dio Chrys. Or., III.7), то есть личный пример полководца имел неоценимое значение для армии. Кроме доблести Траяна, солдат должно было привлекать и то, что долго служивший в армии император многих из них знал по именам и хорошо помнил об их военных заслугах (PI. Pan., 15.5); по отношению к офицерам Траян проявлял уважение (reverentia — Ibid., 19.2), хотя и был выше их по статусу (Ibid.). Кроме того, как отмечает Плиний, Траян прекратил козни и интриги (insidiae) между командным составом армии, заняв офицеров исключительно военными заботами (Ibid., 18.2-3).

Император постоянно подчеркивал свое единение с армией, показывая, что он являлся не только главнокомандующим, но и рядовым сотоварищем-соратником (commilito -PI. Pan., 19.3) своих офицеров и солдат. Дион Хризостом также говорит о том, что только истинный правитель может называть солдат «соратниками» (Dio Chrys. Or., 1.22). Император демонстрировал единение с войсками, когда «широким шагом…шел впереди своих знамен и орлов» (PL Pan., 10.3), когда каждый день перед сном обходил все палатки, подбадривая больных и утомленных воинов (Ibid., 13.3).

У Диона имеется упоминание факта, что во время одного из сражений I Дакийской войны у римлян закончились перевязочные материалы, и тогда Траян разорвал собственную одежду на бинты для раненых (Dio Cass., 68.8.2).

В период Восточной кампании немолодой уже император всегда шел пешком вместе с рядовыми легионерами и преодолевал вброд все реки, которые они переходили (Ibid., 68. 18.3; 23.2).

В начале же своего правления он совершил ряд раздач в пользу солдат (donativum reddidisse — PI. Pan., 41.1), наряду с раздачами римскому плебсу (Ibid., 25.2).

Крепкая армия была необходимым условием проведения активной, завоевательной внешней политики, поэтому в начале правления Траяна важным моментом была идея установления дисциплины в армии и верности войск императору. В официальной идеологии присутствовала пропаганда virtus — мужества и доблести как самого полководца, так и его солдат, которые должны были подражать ему. Virtus, проявленная на войне и во время подготовки к ней, была традиционной римской ценностью, которая не потеряла своей актуальности и в период принципата. Одним из доказательств этого являются монеты Траяна, копированные с республиканских денариев и раздававшиеся легионерам в качестве наград. Военные успехи Траяна показали, что его войско оказалось в состоянии проявить и верность своему императору, и доблесть в боях.

Источник:

Дрязгунов К. В.
Специально для проекта «Римская Слава».
Использование данного произведения возможно только с письменного разрешения автора.